— Итого двадцать гринклов, — сказал травник, отмерив нужные травы и завернув их в пакет.
— Но только что было десять? — удивлённо произнёс Ксавуд.
— Ну да, десять за Огненный Мох и десять за Корень Боли, всего двадцать и выходит, — вроде простодушно ответил хозяин лавки, но глаза выдавали его хитрость.
Деваться Ксавуду было некуда, он со скрипом зубов заплатил и помчался во вторую лавку, в переулок Крикливых Скал, за эликсирами.
Лавка Калема оказалась незаметной дверью без вывески, спрятанной между двух полуразрушенных строений. Приоткрыв её, Ксавуд вошёл в полумрак, наполненный терпкими запахами алхимии. Калем, тощий гоблин с длинным носом и острыми, изучающими глазами, поднял голову. Ксавуд протянул ему письмо.
Калем прочитал его быстрее, чем Грым.
— А-а, Чёрная Хворь, — протянул Калем. — Серьёзно. Доктор Хаззар прав, без моих эликсиров никуда. Здесь два флакона: один для очищения крови, другой для усиления тела. Вместе двадцать гринклов.
Ксавуд без колебаний отсчитал деньги. Калем протянул ему два небольших, но тяжёлых флакона с жидкостями разного цвета. Один эликсир был тёмно-красным, почти чёрным, другой — мутно-зеленым.
— Строго по инструкции, гоблин, — предупредил Калем. — Иначе толку не будет.
Ксавуд лишь кивнул; инструкция по эликсирам была в письме. Он взял лекарства и поспешил прочь. Двадцать гринклов за эликсиры, двадцать за травы. Сорок гринклов. У него осталось ещё двадцать. Дороже, чем он рассчитывал. Неважно. Главное, чтоб помогло.
Сжимая в руках драгоценные пакеты и флаконы, Ксавуд почти летел домой. Каждый шаг теперь казался легче. Он нёс не просто лекарства, он нёс надежду. Отчаяние уже не витало вокруг, оставалась лишь вера в лучшее.
Войдя в дом, он увидел Блезу, которая сидела у кровати Вирлы, держа её за руку. Услышав скрип двери, она резко обернулась. Её глаза расширились, когда она увидела в руках Ксавуда свёртки и флаконы.
— Ксавуд! Ты… ты нашёл? — прошептала она, и в её голосе звучала непередаваемая смесь радости и неверия.
Ксавуд кивнул, его измождённое лицо исказила гримаса, похожая на улыбку. Он подошёл к ним, опустился на колени у кровати дочери и осторожно положил лекарства на столик.
— Всё здесь, Блеза. Всё, что сказал доктор. Теперь… мы будем бороться!
Он взглянул на бледное личико Вирлы, затем перевел взгляд на жену. Впервые за последние дни в его глазах, несмотря на всё пережитое, мелькнула нежность, но сквозь неё пробивалась та самая, дикая, ни на что не похожая решимость — бороться за жизнь Вирлы всеми возможными способами.
Они принялись за лечение с той же дикой энергией, что двигала Ксавудом весь день. Строго по инструкциям Хаззара, они растирали Огненный Мох и смазывали виски Вирлы, поили её отваром Корня Боли по семь раз на дню, отмеряли капли эликсиров. Дни и ночи слились в бесконечную череду процедур, сменяющихся короткими, тревожными часами сна. Блеза держалась на одной лишь надежде, Ксавуд — на своей новой, исступлённой решимости.
Но ничего не помогало.
Время текло безжалостно, и состояние Вирлы становилось всё хуже. Её маленькое тело сотрясали всё более сильные судороги, кашель раздирал слабые лёгкие, кожа истончалась, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Симптомы Чёрной Хвори проявлялись всё сильнее, безжалостно поглощая последние крохи детской жизни. Паника начала подкрадываться к Ксавуду, угрожая поглотить его; нужно было срочно действовать.
Он оставил Блезу у кровати дочери и сам помчался к доктору Хаззару. Войдя в его кабинет, Ксавуд не стал церемониться.
— Доктор! Лекарства не помогают! Ей хуже! — голос был сорванным, полным отчаяния.
Хаззар, сидевший за столом, даже не поднял головы. Он спокойно перебирал какие-то склянки.
— Я же говорил, шансов мало. Это Чёрная Хворь, гоблин, — равнодушно произнёс доктор, будто речь шла о погоде. — Можно попробовать другие снадобья. Они более редкие. Есть… Эликсир Зари для укрепления тела, и Сок Сумрачного Цветка для очищения лёгких. Их нужно искать в лавке "Глубинное Эхо", у старого торговца Грюга. Вот письмо.
Ксавуд схватил письмо. Слова Хаззара пронзили его, но он не мог сдаться. Он оставил доктора, буднично занимавшегося своими делами, и, чувствуя, как его охватывает холод отчаяния, в спешке отправился дальше.
Лавка "Глубинное Эхо" была ещё более невзрачной, чем предыдущие. Грюг, низенький гоблин с красными глазами, оказался молчаливым и угрюмым. Он взял письмо, долго изучал его, а затем, кивнув, молча протянул Ксавуду два едва отличающихся флакона с тёмной, почти чёрной жидкостью. Ксавуд был не уверен, что в них налито разное содержимое, и что это вообще были те лекарства, что ему нужны. Но отчаяние шептало: Попробовать всё же стоит.