Стражники оцепенели, впав в немое изумление. Даже судья, обычно такой невозмутимый, был ошарашен. Его маленькие глазки расширились. Десять двурлей? Около четырёх килограммов чистого золота! Это было невообразимое богатство, сумма, которой хватило бы, чтобы не работать всю жизнь, купить себе целую деревушку и предаваться там наслаждениям. В шатре воцарилась гробовая тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием и звоном осознания.
— Я ничего не брал! Это ложь! — возопил слегка оправившийся от шока Ксавуд. — Я клянусь, у меня ничего нет! — смотрел он при этом на гнома, а не на окружающих его стражей и судью. Для него было важнее его мнение, чем мнение этой системы, но гном уже отвернулся и лишь недоверчиво повёл плечами в ответ на крики.
Судья махнул рукой в сторону Ксавуда, и к тому быстро подскочил стражник и резким ударом в грудь выбил весь воздух, заставив согнуться и замолчать.
— Что ж… — негромко произнёс судья, стараясь придать голосу вескость. — В свете вновь открывшихся обстоятельств дело переносится на более позднее время!
Он кивнул одному из стражников, который стоял ближе всего. Тот, не дожидаясь повторения, сорвался с места и со всех ног выбежал из шатра.
Не прошло и часа. Томительная тишина шатра давила на Ксавуда, каждая минута казалась вечностью, наполненной неясными страхами. Внезапно два стражника схватили его под руки и грубо выволокли наружу. Чуть поодаль маячил казавшийся зловеще пустым трактир, куда его и оттащили.
Вскоре дверь трактира открылась, и на пороге стоял запыхавшийся гоблин огромных размеров, лицо его было мокрым от пота, который градом капал вниз. Было видно, что он редко куда-то спешил, и сейчас — один из тех случаев.
Ксавуд со смесью ужаса и удивления узнал его. Он видел его лишь однажды, чуть больше трёх недель назад, но это лицо с тех пор являлось ему в кошмарах. На пороге стоял Мизгратак, тот гоблин, что обещал отнять у Жмула дом, тот, из-за кого Ксавуд две недели ходил с синяками и ссадинами, даже сейчас ещё не до конца зажившими.
— А ты молодец, парень, — отдышавшись, начал Мизгратак. — Мне сказали: предатель страны, а ты просто ловко обчистил этого гномьего болвана. Такие, как ты, нам нужны. Это ж надо… десять двурлей! Вот так везение. Хочешь прямо сейчас пойти домой, и никто. Никто, — он повторил, — не тронет тебя. Я тебе обещаю.
Ксавуд смотрел на него и видел, что этот вельможа его не узнаёт: ни лицо, ни имя. Хоть Ксавуда и избили тогда за попытку пожаловаться на него, он понимал: для такого, как Мизгратак, он был лишь пылинкой, о которой даже не стоило докладывать. Просто "сделали, что должны". Ксавуд уже понимал, что разговор не сулит ничего хорошего, но всё же медленно кивнул, ожидая продолжения.
— Вот это деловой разговор, — потёр руки Мизгратак. — Ты же знаешь, что самое главное — это делиться с ближним своим. Вот и тебе надо поделиться: пять двурлей тебе и пять мне. И потом отправляйся куда хочешь. Даже в этот трактир приходи в любое время, тут тебя бесплатно накормят и напоят, это мой трактир. А если не знаешь, куда свою долю вложить, так я тебе ещё и подскажу и помогу — за небольшой процент. Ну что, по рукам?
Ксавуд приуныл, опустил голову и тихо произнёс:
— Но я и впрямь не брал у гнома ни одного двурля. Он дал мне лишь кусок золотой монеты на покупку продовольствия, и ту забрала ваша стража. Я понятия не имею, куда пропали его деньги.
— Стража! — громко крикнул Мизгратак. — Вы обыскивали этого негодяя?
— Да, почтенный Мизгратак, мы обшарили весь дом, там нет ничего интересного, перевернули всё вверх дном. А самого сию секунду обыщем, — страж принялся ловко ощупывать Ксавуда. Не найдя ничего, он закончил: — Чисто, ваше превосходительство.
Со злостью Мизгратак топнул ногой так, что стаканы на стойке зашатались.
— Если я узнаю, что это твои стражники взяли деньги, ты пожалеешь о том дне, когда родился на свет!
— Кто ещё с этим, — пренебрежительно махнул рукой Мизгратак в сторону Ксавуда, — вместе живёт в доме? Кто мог взять деньги, если их нет ни в доме, ни при себе? Друзья? Жена? Родители?
— Жена, он постоянно упоминал свою жену и дочь, господин. Они собирались куда-то уезжать сегодня утром. Может, он передал все деньги ей? — торопливо рассказывал страж.
— Но ведь это вы забрали мою жену и дочь, чтобы я вывел вам гнома, как она могла уехать, если сейчас, наверняка, сидит в сыром подземелье? — с горечью и непониманием попытался вставить Ксавуд, за что опять получил удар в грудь от стражника.
— Живо узнай на всех воротах, выезжала ли его жена сегодня из города или нет. Баба вдвоём с девкой — приметная пара. Доложи и отправь за ними погоню, — совершенно не обращая внимания на Ксавуда, приказал Мизгратак. В его голосе читалась лишь жадность и жажда наживы.