— Пожалуйста, — попросил он, — подумайте, по крайней мере, одну ночь. Мы поступили бы неправильно, приняв решение поспешно и сгоряча.
Телимежу потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, но он сумел поклониться и сказать:
— Ваше Высочество.
Затем направился к выходу и сумел с первого раза вписаться в дверной проем, правда с помощью подтолкнувшего его Бешелара.
— Мы не думаем, что он уйдет в отставку, Ваше Высочество, — сказал Кала, закрыв дверь Черепаховой гостиной.
— Во всяком случае, не сейчас, когда он знает, что вы хотите оставить его, — добавил Бешелар.
— О… — сказал Майя. — Если мы не должны были… то есть, нам не следовало удерживать его, если он действительно хочет уйти.
— Он не хочет, — заверил Бешелар. — Сердце Телимежа навсегда останется здесь.
— О, — повторил Майя, так как не был уверен, хорошо это или плохо.
Цевет, который вежливо удалился во время аудиенции Телимежа, теперь вернулся и объявил:
— Ваше Высочество, мы приказали охране опустить решетки. На сегодня ничего срочного больше нет.
— И вы думаете, мы можем идти в постель? — Майя слишком устал, чтобы сердиться; после полыхавшего в его душе гнева теперь остались лишь пепел и зола. — Мы не возражаем.
Бешелар и Кала молча проводили его вверх по лестнице. Майя считал, что должен что-то сказать им, но в голове не было ничего, кроме свинцовой тяжести. Его эдочареи тоже были молчаливы, и Майя обнаружил, что скучает по Немеру, который был больше склонен к болтовне и комментариям, чем оба оставшихся. В конце концов он почувствовал отчаянную благодарность, когда смог отступить за занавески своей кровати и представить, что находится один.
Спал он плохо и проснулся от сообщения, что в Черепаховой гостиной его внимания ожидает Адремаза. Эша сопел неодобрительно, но Майя решил: если Адремаза пришел поговорить о Дажисе, лучше увидеться с ним до завтрака.
Рядом с Адремаза у окна Чепераховой гостиной стоял молодой человек в синем халате, таком же поношенном, как у Калы.
Следовало ли мне подозревать Дажиса, уныло подумал Майя, потому что его одежда была новой? Они поклонились.
— Ваше Высочество, — сказал Адремаза, — мы хотим представить Киру Атмаза, которого, как мы надеемся, вы примете в качестве своего нового нохэчарея.
Молодой человек поклонился еще глубже, и Майя с любопытством посмотрел на него. Тот был невысоким и слегка полноватым, с белыми волосами, заплетенными в длинную косу ученого, и бедно-зелеными глазами. Нос можно было считать орлиным, но подбородок мягко закруглялся, и он… взгляд Майя опустился ниже, и затем он недоверчиво посмотрел сначала на Киру Атмаза, потом на Адремаза.
— Нохэчареем может быть женщина? — Спросил он и «дал петуха» на последнем слове.
— Мы говорили вам, что он догадается, — пробормотала Киру Атмаза голосом, и близко не напоминающим мужской.
— Ваше Высочество, — Адремаза выглядел почти растерянным. — Мы заверяем вас, Киру Атмаза можно полностью доверять.
— Мы в этом не сомневаемся, — сказал Майя, безуспешно пытаясь восстановить душевное равновесие. — Но…
— Ваше Высочество, — перебила Киру Атмаза, — мы были отвергнуты старым Императором, ибо он не одобрял подобных вещей. Но мы слышали о вашей доброте к Арбелан Драхаран и к эрцгерцогине Ведеро, и посмели надеяться.
— А вы? — Обратился Майя к Адремаза.
Адремаза волновался, бледно-розовый румянец расползался по его щекам и окрасил острые кончики ушей.
— Ваше Высочество, вы должны понимать, что быть нохэчареем непросто. Во-первых, нужно получить степень даченмаза, а во всем Атмазаре есть только несколько даченмаза, и они не готовы жертвовать своей учебой. Никто не может быть принужден принять этот груз, такова всегда была политика Атмазара. И, кроме того….
Он колебался, поэтому Киру Атмаза сказала прямо:
— После потери нохэчареев покойного Императора и теперь Дажиса — три даченмаза за несколько месяцев — никого больше не осталось.
— Мы понимаем, — сказал Майя.
Ему было не по себе, но он не сожалел, что решил встретиться с Адремаза.
— Ваше Высочество?
Это был Кала… да, конечно, следовало признать правоту Адремаза. Раз новый нохэчарей был найден, Кала и Бешелар могли идти отдыхать.
— Да, Кала?
— Мы ручаемся за Киру Атмаза, — заявил тот.
Голос Калы звучал даже более решительно, чем у Адремаза.