— Должность для вас будет найдена, — пообещал Майя Сетерису, — и мы не думаем, что вы должны и дальше оставаться в Эсторамире.
Голова Сетериса дернулась, когда Майя обратился к нему в формально-вежливом тоне, а к концу фразы глаза его сияли так, что Майя испытал легкий стыд и замешательство. Благодарность не была частью их отношений с Сетерисом, и Майя почувствовал, что вовсе этой благодарности не хочет.
Он повернулся к Хесеро Неларан, стоящей у стены с прижатыми к груди руками.
— Получите своего мужа, кузина Хесеро.
— Мы благодарим вас, Ваше Высочество, — сказала она, и Майя подумал, что она говорит искренне.
Или пытается, по крайней мере. Ее реверанс был по-прежнему изыскан, и она ушла вместе со своим мужем, высоко подняв голову, словно не несла на плечах тяжкого бремени.
В наступившей тишине Майя собрал остатки мужества и повернулся к своим нохэчареям. Лицо Бешелара было ярко-красным, глаза безумно вытаращены. Майя поспешно перевел взгляд на Калу, который сказал:
— Сколько вам тогда было лет? — И он кивнул на руку Майи.
— Это? Около четырнадцати. — Майя до сих пор не был уверен, в своем ли он был уме тридцать минут назад, и успел ли он совершить в своей короткой жизни что-либо глупее. — Он был пьян.
Бешелар злобно процедил сквозь зубы:
— Да его надо протащить на веревке по всем улицам. Засунуть в мешок и бросить в реку с самого высокого моста. — Он бешеными глазами уставился на Майю и вопросил: — Знал ли Император?
— Не имеем ни малейшего понятия, — сказал Майя; совсем не такой реакции он ждал от Бешелара. — Если ему и сказали, его это не побеспокоило.
— Чудовище! — Выкрикнул Бешелар во всю силу легких.
Появившийся в эту минуту на пороге Цевет отпрянул назад, чуть не выронив пачку бумаг, которые нес. Последовал момент крайней неловкости, но дальше Майя был просто не в силах удержаться от смеха. Все еще смеясь, он сел и махнул Цевету рукой на другое кресло. Цевет послушно сел, но глядел все еще недоуменно и немного встревоженно.
— Ваше Высочество, мы будем ждать вас на лестнице, — сухо сказал Бешелар и вышел.
Цевет перевел взгляд с удаляющейся фигуры лейтенанта на Калу, потом на Майю, которому наконец удалось успокоиться.
— Ваше Высочество, не должны ли мы?..
— Нет. Все в порядке, — сказал Майя. — Бешелар говорил не о нас. Что нас ждет сегодня?
— Ваше Высочество, — Цевет переключился на дела. — Первым вопросом Коражаса будут выборы нового лорда-канцлера, и мы подумали, не должны ли вы выдвинуть своего кандидата?
— Мы бы выбрали вас, не задумываясь, — сказал Майя. — Но мы слишком в вас нуждаемся.
Довольный Цевет залился нежным румянцем и пробормотал:
— Мы слишком молоды, Ваше Высочество.
Как и я, подумал Майя, но воздержался от высказывания вслух. Вместо этого он задумался о людях, с которыми имел дело в правительстве Этувераца, о тех, кто поддерживал политику Чавара (и теперь в спешке перекрашивал свои знамена), о его противниках, а также тех, кто уклончиво балансировал между теми и другими. Только один из них, видя слабость Императора, решил помочь ему. И помогал до последнего дня, не требуя ничего взамен. Только этого человека Майя хотел бы видеть во главе своего правительства.
— Мы выбираем лорда Беренара, — сказал он.
— Ваше Высочество, — Цевет удовлетворенно кивнул, — не желаете ли лично представить лорда Беренара Коражасу? Вряд ли вы столкнетесь с оппозицией, и это, безусловно, ускорит дело.
— Имеем ли мы такое право? Нам это не совсем ясно.
— Да, Ваше Высочество. Вы имеете полное право предложить Коражасу кандидата. У вас так же есть власть, чтобы отказать кандидату, которого предложат они. Но лорд Беренар пользуется повсеместным уважением, и мы действительно думаем, что он отличный выбор. Конечно, они могут отказать ему, но они стремятся как можно скорее уладить этот вопрос, и мы не думаем, что они станут… эээ… капризничать.
— Спасибо. Тогда, да, мы будем рекомендовать Коражасу лорда Беренара.
И уже через час он поднялся со своего кресла и, чувствуя себя неловким, неуверенным и слишком молодым — особенно в присутствии Архипрелата, который до решения Совета прелатов должен был занимать место Свидетеля епархии — объявил о своем решении. Но Свидетели выслушали его почтительно, и, когда он сел, лорд Беренар пробормотал: