Я направил член между мокреющих «губ», со сладкой дрожью в спине ощущая, как влагалище «целует» меня, как «сосёт» хуй дрожанием мышц. Двинул тазом, ворочая бедрами, и со стоном протолкнулся вовнутрь, окунаясь в горячие, мокрые недра. Милфа всхлипнула, прикрывая лицо ладонями, замотала головой. Но не двинулась с места, не посмела. Её толстая писька голодно чавкнула смазкой, упруго растягиваясь и на удивленье легко заглатывая толстый гоблинский хер. Юдишкина самка оказалась сласть как широка, разработана… но глубины ей не хватало. Когда член плавно протиснулся в горячую узость и уткнулся во что-то упругое, женщина вскрикнула. Я всего на половину в неё погрузился, а уже до устья матки достал!
Бедра пришли в движение, без раскачки ускоряя темп. Я вскочил ногами тётке на ляжки — «детский» вес позволял — и размашисто колотя тазом, попросту приседая и вставая над мокрой пиздой, таранил её глубину тугим хуем. Дергал тесьму на груди у мамаши, то ли пытаясь до титек добраться и присосаться к молочным кувшинчикам, то ли…
В голове стало пусто и хорошо. Член словно плавился в жарких недрах женского тела, а яйца звонко нашлепывали по её мокреющей заднице, оглашая пещерку бесподобными звуками и временами заглушая стоны растянутой мамочки. Её зрелая дырка с честью выдержала охват моего «младшего», но спасовала перед размером — тетка повизгивала и едва не задыхалась от удовольствия, когда кожа у неё на животе вздымалась от ударов залупы, таранившей изнутри.
«Ей же нравится, да?» — заполошные мысли метались в моей голове. — «Ей нравится!»
Волосатые губки вагины смешно чавкали соками, а ляхи мамочки колыхались, когда я прыгал на них, как буйнопомешанный. Одна из дочек, вся белая от испуга, украдкой подглядывала за восхитительным действом, а её бесстыдная мамка махала руками и качала головой, призывая не смотреть, отвернуться. Она всё громче стонала, воспламеняя во мне ещё больше желания. Даже если сперва не хотела, не могла противиться своему телу. С каждым толчком, с каждым движением члена в глубины женского лона, мышцы влагалища всё крепче стискивали мой перевитый венами ствол. Головка его давно пробилась сквозь устье матки, нанизала её, как кондом, и это стало рубежной чертой для нас всех. Я чуял, что совершенно теряю голову от восторга, жадно грохоча яйцами по смачной жопе мамули и молотя хуем в слюнявую письку. А она уже почти не стонала — тяжко дышала и подвывала…
Блеск наслаждения на миг промелькнул где-то в глубинах сознания, а затем шарахнул с такой бешеной силой, что я думал, подохну! Бубенцы вжались в тело, как поршни, толчками нагнетая любовный гоблинский «сок», и я кончил. Повалился на мягкое пузо и сытые титьки, болезненно изгибая тугой вздувшийся член и заправляя «кремом» утробу готовой к зачатию самочки. Ворочая бедрами и упрямо не сбавляя напора движений, качал тазом, вгоняя детородное мясо поглубже, наполняя её своей благодатью. Семени оказалось так много, словно это вообще первый раз в жизни, когда моё тело оргазм испытало! Из разъёбаной письки с хлюпаньем вырывались тягучие струйки из спермы и падали на пол, на бёдра милфы, на мои яйца. Головка пульсировала не переставая, извергая липкое «золото» прямиком в матку.
Спустя недолгое время в башке прояснилось, и я пришел в себя. Оказалось, был в эти мгновения жуть как уязвим: если бы пленница захотела, могла бы дотянуться до чего-нибудь потяжелее и засветить мне в висок. Но она либо до смерти перепугалась, либо же ей тоже захорошело: юдишкина самка по собственной воле ни за что не возляжет со сморщенным гоблином, но голодной до секса вагине нет до этого дела. Отвращение отступает на второй план, когда в мозгах барабанит оргазм, а мокрая пися до краёв наполнена хуем.
Хотя, она, кажется, не успела кончить. Тяжко дышала, рыдая и снова прячась в ладонях. Но и не совсем без «сладкого» милфа осталась — томные вздохи и подрагивания всего тела подсказывали, что новый батька-вождь чуть-чуть не дожал бедную самочку.
Я спустился на пол и одобрительно похлопал по животу пленницу. Слепящий морок желания понемногу откатывал и на его место всплывало ненавязчивое чувство досады: сорвался и вроде как виноват.