Тяжелая дверь на удивление просто поддалась моим скромным силёнками и неохотно, но всё-таки отворилась, низко скрипнув петлями — внутри неё ещё и какой-то доводчик стоял, чтобы эту «сейфовую» воротину легко поворачивать. А за ней открылся путь вниз, в сырую чернотную темень, из которой… неожиданно повеяло свежестью! Не сырой подвальной плесенью потянуло, а как будто дохнуло весной и едва распустившейся из почек листвой, чуть липковатой и медово-душистой. Я принюхался и замер в растерянности, даже больше чем необычной дверью, удивленный приятными ароматами посреди логова гобсов. После недолгого размышления смело шагнул на ступени, в ароматный сумрак: ловушек и неприятностей от черта размалеванного здесь точно не будет — неприступная эльфийская дверь сама по себе идеальный заслон.
Лестница, достаточно широкая, чтобы разминулись два человека, плавным изгибом вправо и вниз уходила на глубины под центральной площадью форта. Над головой, через толщу камня и грунта кипел визгливый пир, а здесь царила приятная тишина. На стенах, ожидаемо влажных и неожиданно покрытых лишайниками — в такой-то темени? — я разглядел крючки, вбитые в кладку через равные промежутки. На них покоились небольшие ажурные коробочки, отдаленно похожие на масляные лампы. За давностью лет они, понятное дело, давно погасли. Но шаману темнота не мешала, а потому и я ступал без проблем, понемногу привыкая к густевшему мраку — «кошачье» зрение в который раз выручало.
С каждым шагом аромат весны клубился всё гуще и, вроде как, даже становилось немного светлее. Когда же лестница окончилась и я спустился в просторное помещение, то понял, что в потолке его образовался миниатюрный пролом. Снаружи на эту дырку и внимания не обратишь — мало ли в полуразрушенном форте подобных отдушин? — но изнутри яркое пятнышко над головой казалось ослепительным и пропускало достаточно света, чтобы под ним, неровной лужайкой с поперечником метра в два, разросся настоящий садик из мха и лишайников с непонятными рыжими проплешинами. А в центре даже какое-то квелое растеньице сумело укорениться. Издали оно напоминало бледную виноградную лозу с тремя чахлыми листиками и плавно покачивало вьющимися «усиками» на ветру.
«Ну, и что шаманчик тут прятал?» — подбоченившись, деловито оглянулся я по сторонам в поисках ценной добычи.
Окружали меня кучи хлама — деревянная мебель оказалась заметно послабже чудо-двери — вокруг стояли склянки с непонятным содержимым. А в углу даже отыскалось небольшое кострище с остатками шаманской трапезы…
«Так! Стоп, нахой!..» — молнией промелькнуло в мозгу и я рывком обернулся к пятну света. — «Какой ещё, к черту, ветер? Я ж в подземелье — тут даже сквозняка нет!»
Стоило глянуть на чахлую травку посреди «лужи» из мха, как в голове послышался тихий, едва уловимый, угасающий голос:
«Всё же заметил, злобный ребенок?.. И ты тоже хочешь меня истязать?..»
Тут бы пересраться как следует, но я воробей стреляный, реинкарнацию пережил, квесты от местных божков регулярно получаю — шепотками в башке меня уже не напугать. А потому вариантов оставалось немного — либо «дурка» внезапно подкралась, либо травка эта со мной заговорила. А так как эльфийская дверь диво насколько крепка и нерушима — впрочем, как и мозги мои неприступны для дурки — то пришлось заговорить с миниатюрным вьюнком.
— Э-это же ты в моей голове? — с волнением спросил я, почёсывая макушку. — Что ты такое?
«Нимфа дриада, дух леса…» — тихо ответил голос. — «Неужели неразумные дети природы позабыли о нас?..»
— Эм-м-м… — нужные слова нашлись не сразу. Жизнь к таким беседам меня не готовила. — А… Ну-у… Это… А слышу я тебя, потому что мы… дети природы?
Крохотная лоза качнула усиками:
«Дитя, ты не похож на того, кто приходил до тебя… Твой взгляд полон разумности… Ты не разжигаешь огонь…»
— О, так шаман пытал тебя? — мигом догадался я о природе проплешин на мхе.
«Тот сердитый малыш жёг мои листья… Требовал, чтобы я подчинялась…»
— А почему ты не сбежала?.. — спросил было я очевидное, да осёкся. Не самый удачный термин выбрал, спрашивая о бегстве у безногого растения. — Ну, ты же дух леса — как-нибудь прорасти корешками за границу форта и всех делов-то.