Росток попытался еще пару раз и сдался.
«Прости за то, что отняла время… Мне не по силам…»
Я вздохнул, освобождая палец из хрупких пут. Сунул его в рот и легко прокусил кожу на подушечке. Потянулся ранкой к ростку, роняя на его верхний листок крупную багровую каплю. Кровь вязким пятнышком растеклась по бледно-зеленой пластинке и спустя пару мгновений бесследно впиталась в нее! А по листку пробежала «волна», как будто в нем прорастали и исчезали розоватые прожилки-сосуды. Цвет чахлой зелени стал немного насыщенней и почти поравнялся по тону с изумрудным ковром из мха, что укрывал корни дриады.
— Однако… — усмехнулся я.
Пусть для неё это всего лишь акт утоления голода, но по мне так выглядит он довольно красиво — растворяющийся в зеленом багрянец образует любопытный контраст. Но тут же невольно закрался вопрос: а что будет, если отдать не каплю, а литров этак четыре? Не своей конечно, но у меня в племени полно долбодятлов, неблагодарных шакалов и просто моральных уродов. Таких прирезать, как не посмотри — благое дело. И что тогда с маленьким ростком будет? Переест и сгниет, или наоборот, только станет сильнее и крепче? Как будет время проверю, или у самой дриады спрошу.
Ранка на пальце была совсем мелкая, чтобы «текло», так что пришлось надавить посильнее, собирая еще одну каплю. Она упала на лист и на этот раз исчезла мгновенно, будто бы испарилась. Росток затрепетал — она что ли кайфует? — и на вершине его стремительно набухла туго скрученная, бурая почка, которая еще через миг с тихим шорохом развернулся в крохотный бледный листок.
«Ещё!.. Умоляю!..» — послышался шёпот.
— Дорогуша, — я рассмеялся в ответ. — Ты и в самом деле кровожадная, буквально…
«Я — хищник…» — вполне ожидаемо призналась она. — Но тебе не нужно бояться…»
— Тогда угощайся, — вздохнул я, подставляя палец под шипастый усик. — Только не сожри меня, иначе навеки застрянешь здесь.
Мысль о том, что это не просто безобидный дух леса, уже посещала меня. Правда, не успела оформиться толком, но на неё вполне намекал тот факт, что горемыка эта растительная как-то жила и выживала под лучами солнца, что пробивались сквозь дыру в потолке хорошо если на пару часов в день. Задумываться же всерьёз о таком недосуг — со мной трава заговорила! — а теперь уже и удивляться поздно. Вроде как видел, но просто не заметил.
Росток опутал палец, крохотными, огрубевшими иглами нажимая на края ранки и впитывая выступавшую кровь. Он покачивался, теперь уже не «танцуя», а словно наслаждаясь вкусом алой влаги. Бледный стволик темнел и на глазах становился толще, из крохотной соломинки наливаясь в толщину втрое против прежней. Пятый, а потом и шестой листочки распустились на тянущимся к свету побеге. Все некогда гладкие усики сердито ощетинились множеством пока еще мягких шипов.
Дриада отпустила меня сама, без напоминания. Путы её ослабли и чистый палец — даже грязь вытерла — оказался на свободе.
«Благодарю за угощение, юный росток…» — послышался её весьма довольный шепоток. — «Это было вкусно…»
— Правда что ли? — я разглядывал «облизанный» палец. — Только не говори, что шаман не давал тебе крови?
«Твоя куда слаще…»
— Так кровь же соленая, — усмехнулся я.
«Дело не во вкусе… Ты необычный гоблин — я это чувствую… И в твоей крови течет что-то манящее…»
— Да? — спорить с ней смысла не было, ибо всё верно сказала, но любопытно, что нимфа такого распробовала. — И что в моей крови необычного?
«Ничего… Наверное… Не знаю… Но мне хочется ещё… Пожалуйста, как-нибудь угости меня снова…»
— Давай-ка сперва оформим тебе переезд.
«У тебя есть повозка?.. Ты и правда необычный гоблин…»
— Да я же образно говорю — откуда у бомжа печенье?.. В общем, жди здесь, никуда не уходи — скоро вернусь.
По ступеням вверх меня как на крыльях несло. Час не выиграть, а минута не важна, но очень уж хотелось как можно скорее пересадить духа леса на новое место. Чем быстрее я исполню свою часть сделки, тем скорее она сделает то же самое и обучит меня чему-то полезному.
Дверь пришлось захлопнуть и на ключ запереть, чтобы у самых любопытных гобсов не возникло дурных идей в моё отсутствие. Опасность этого не велика — пир на трупах хотя и сбавил накал кровожадного гедонизма, однако ж и не думал заканчиваться. Впрочем, бережного гоблина гоблинский бог бережёт. Или ему наплевать на нас…