«Интересно, а она вообще умела ходить? Явно женщиной себя считает, но ведь дух леса. А как духи выглядят?» — пронеслась мимолетная мысль.
Даже самые настырные из братишек-гоблинов не приставали с расспросами, когда я едва слышно попросил у дриады изобразить «гнев». Она подыграла. И хотя для меня её экспромт выглядел уморительно — сердитый росток свирепо тычет короткими прутиками, только что не шипит — на гобсов он произвел впечатление. Ваивода предупредил, и тут же выволок на всеобщее обозрение то, о чем говорил — злого духа леса. Те из зеленомордых, у кого память не как у рыбки, вовсе ретировались на другой конец площадки. Остальные же просто притихли, поддавшись гнетущему моменту. Я пошкандыбал прочь из руин.
Долго гулять по лесу в поисках места не пришлось. В форте на дриаду указали бы сами стены, но за его пределами духу леса ничего не стоило притвориться обычным растением. Никто и не заметит, что это не очередная невзрачная травка, а удивительное существо.
Нимфа попросила лишь света и ветра, я же от себя накинул в заказ еще и воды — негоже, если усохнет до того, как обучит — поэтому путь наш лежал к ближайшему ручью. Гоблины иногда бегали сюда на «водопой», но в облюбованное место, устланное галькой и не сохраняющее следов. А вот в завал из ветровала не совались. Вода подточила берег, ветер удачно дунул и пара деревьев когда-то давно обрушилась почти крест на крест. Под иссохшими ветвями невозможно было укрыться — подступ свободен со всех сторон — да и искать под ними, кроме редкой травы, нечего. Идеальное место, чтобы укоренить рядышком стыдливый росток: солнца — прорва, ветра постоянно гуляют по руслу ручья, и вода, опять же.
Я аккуратно вырыл под ветвями ямку, сохранив пласт дёрна. Зажмурившись — чтобы дриада не смущалась, чёрт бы её побрал — перенес нимфу в лунку и присыпал землей. Ножом порезал дерн на куски и замаскировал оголившийся грунт. Мягко прижал, опасаясь под самый конец повредить корешки: чуял себя наседкой заботливой, на которую свалилась внезапная ответственность.
Носить во рту воду было — муторно, а помочиться на нимфу — не по партнерски, поэтому я зачерпнул из ручья просто рубахой-корзинкой. Вода обильно потекла через ткань, но того, что удалось донести, хватило с лихвой. Справившись, я аж запыхался немного со всеми этими садово-огородными делами. Выбросил в сторону русла лишний грунт и скрутил мокрую тряпку, планируя не оставлять никаких следов.
«Спасибо тебе, добрый росток…» — послышался шёпот, вызывая у меня грустный хмык. Добрым меня еще никто не называл. Всё больше отбросом, уродом, мразью. Даже братья и те кричали «…а ну вернись, мелкая падаль!». — «Раньше меня звали Хранительницей Лоз, но ты можешь называть Сарацинией… А как твое имя?..»
— У меня его нет, — я с усмешкой пожал плечами. — Гоблины живут ярко и умирают молодыми — нам не до имён.
«Тогда… Могу ли я подарить тебе имя?..»
— Если так хочется, — я сделал ироничный приглашающий жест.
«Дай немного времени… Нужно подумать, восстановить силы… А потом приходи — я научу тебя таинству леса…»
***Интеллект +3.
Потеряно 75 Благодати.
— Мне типа книгу надо прочесть? — уже в своём логове, закрывшись за некоторым подобием двери, чтобы лишний раз не мешали, с подозрением посмотрел я на молитвенник.
Не то чтобы я в прошлой жизни не любил почитать, нет, очень даже, но это же не обычная фантастика, или на худой конец роман, а полноценная околобожественная галиматья. Для того, кто даже Библию толком ни разу не осилил, а про мужика на облачке только что-то слышал, читать данный текст было не самым простым занятием. Проблема осложнялась еще и тем, что он написан в архаичном стиле, от чего над некоторыми предложениями приходилось знатно поломать голову, для того, чтобы хотя бы понять, что здесь написано, про понимание того, что автор сего опуса хотел сказать, я и вовсе молчу. Молитвы же и вовсе были написаны в еще более архаичном стиле, хотя у меня и так уже мозг закипал, не смотря на все улучшения и то, что я буквально обжимаюсь с посохом. Внутренний гоблин сначала смотрел на мои мытарства с подозрением, мол кукуха поехала у Вождя, несите нового. Затем, когда речь дошла до молитв и вовсе пальцем у виска покрутил, ибо нормальный гоблин книгами или подтирается, или использует для розжига, а под конец, когда я молитвы Матери-Земле еще и пытаться учить начал, и вовсе заскулил нечто матерное сбивая с пафосно-архаичного слога.