— Разбегаемся! — что есть мочи закричал я, первым подавая пример, видя что кот задрал уже троих из полутора десятков «разведчиков». Хамелеон лег быстрее, чем я успел это осознать, находясь уже в кустах и полукругом уходя обратно в логово.
Бросок Скрытности 18-2(модификатор)+2(хамелеон)+2(скрытность) = 20!
Бросок Восприятия Дикая кошка: 7+3(модификатор)-2(легкая добыча)-4(критическая скрытность) = 4 — Критический провал!
К счастью, вместо преследования и убийства всех остальных вторженцев, а она могла, я это печенкой чую, кошка решила утолить первый голод уже пойманной добычей. Так что нас преследовало влажное чавканье разрываемого мяса довольное урчание хвостатой у хруст костей у неё на зубах. Так что вернулись в племя мы уставшими, некоторые еще и успевшие облегчиться от страха, но так ничего и не добившимися. Как местность была неразведанной, так ей и осталась. С другой стороны потеря трех гоблинов меня волновала только в плане потери потенциального опыта — с этими моральными уродами средней лояльности и так каши не сваришь, а новых «достать» пока неоткуда и не с кем. Так что передохнув пару часов и собрав новую партию из неудачников, я отправился снова на разведку.
Бросок разведки: 1к100 — 70, племя гоблинов.
Бросок численности: 1к50 — 44 особи.
На этот раз госпожа Удача повернулась ко мне задом — обнаруженное племя коротышек оказалось почти вдвое крупнее того, в котором я приютился. Но в этот упругий, аппетитный задок можно смачненько «вдуть» — зеленомордые оппоненты-раздолбаи пока что ни сном, ни духом о появлении «гоблинского волка» в моём лице. Заняты исключительно междусобойной грызнёй и развесёлым установлением прочных социальных контактов посредством взаимного опиздюливания. В общем, у входа в логово шла задорная драчка за еду: коротышки где-то отыскали уже «подгулявшую» тушу косули и, в драках «скрестив» писюны, как признак доминантности, энергично дербанили её на куски, азартно борясь за самые лакомые части. Не иначе как из-под коряги медвежью «нычку» выволокли, стервецы — уж больно сладковатой гнильцой тянуло от мертвого животного, я аж из-под своих кустов запашину чуял.
«Медведи», кажется, любят с «душком»? Те гоблины потому и торопятся так, что боятся визита какого-нибудь косолапого «топтыгина»? Я призадумался: вспоминая медведицу с медвежатами, наверное, не будет большой ошибкой представить местных медведей, как грёбаных лохматых динозавров размером с дом. Если такой учует, то…
Вот мои лоботрясы, которые лежали в траве рядышком, прекрасно всё чуяли и чтобы не учудили чего непотребного, пришлось спешно отвесить им парочку оплеух, вбивая мордами в дёрн и наводя дисциплину. Благо, я уже маленько «подкачался» и мог позволять себе рукоприкладства в воспитательных целях. В ответ даже не огрызался никто, смиренно снося больше обидные, чем травмирующие побои.
Шайка была отогнана метров на двести по обратному маршруту с приказом ловить полевых мышей на еду. Хрен они там что поймают, это ясно, но главное, что заняты и не мешают — мне нужно немного спокойствия, чтобы внимательно оглядеть потенциальный источник благодати.
Почти полусотенное племя коротышек приютилось в корнях громадного дерева. Нет, даже Громадного! На фоне окружающих исполинов оно всё равно выглядело грандиозно и угнетающе, больше напоминая каменистую скалу-палец, нежели нечто живое. Крона древесного чудища раскинулась метров на полтораста и под ней почти ничего не росло, кроме пучков чахлой, самой живучей травы. Узловатые корни толщиной в несколько метров будто на десятках корявых, покосившихся свай держали невероятных обхватов ствол дерева. Неровными буграми они расходились во все стороны на добрую сотню шагов — а на сколько ещё под землёй?! — и вздымались над поверхностью узловатыми переплетениями, промеж которых прятались счастливые гобсы, что сумели урвать кусок пожирнее и убежать с ним. Само же логово зеленомордых братишек, раздобывших покушать, ютилось прямо под стволом великана. Возможно, когда-то давно вырытое неким громадным зверем, или просто как результат естественного эрозийного процесса в почве, оно уходило глубоко под землю. Гобсы натащили к нему сухостоя и понемногу возводили «укрепления», как их видел гоблинский разум. Спорадически, тут и там, без очевидной системы, заплетали одиночные укрывища под корнями и, вроде бы, пытались возвести стену-заборчик, чтоб перекрыть слишком просторный вход в логово. Они даже пробовали сооружать подобие «лесов» вокруг ствола, используя кривые ветки и кору, но назначение этих конструкций для меня так и осталось под завесой тайны: «зачем?» и «нахрена?» — извечные вопросы к гоблинам, на которые редко приходят ответы.