— Стража короля проверяет незнакомую повозку. В ней ехали трубадуры, — сказал он, вычищая копыто своей лошади. — Они заиграли на своих арфах, волынках и музыкальных рогах, чтоб убедить стражников, что они искусные музыканты.
— Рандольф, когда ты меня отпустишь? — спросила фея, находясь в мешочке.
— Вечером или ночью, — ответил он.
— Если ты не вернёшь нектар фей, то цветы и деревья не проснутся весной, — сказала она.
— Ты мне об этом уже десять раз рассказала, прожужжав мои уши. Я помню, что у вас, фей, было много этого нектара. А я взял в долг всего лишь десяточек бочонков.
— Ты что-то замыслил... — сказала фея, пытаясь разгадать намерение гоблина.
— Я ничего не замыслил. Я еду поздравить короля. Я везу пьянящий нектар для королевского стола, — сказал Лихлолик, скрываясь под внешностью низкорослого человека. — Амалия, если ты будешь и дальше жужжать мне в уши, я ведь могу передумать...
— Верни нектар... — буркнула фея замолчав.
— Так и быть, — сказал гоблин, — верну одну или две бочки, но после ночи.
— Странно...
— Что странно? — спросил гоблин, подойдя к передним копытам лошади.
— Ты пользуешься волшебством...
— И что в этом странного... Волшебство мне помогает быть человеком, пусть даже и невзрачным карликом.
— Волшебство иначе воздействует на гоблинов, — сказала фея. — Волшебство способно изгнать и убить гоблинов, а не помогать им. Гоблины используют колдовство, а не волшебство, — рассказала она.
— Я гоблин, и знаю толк в волшебстве. В детстве, когда я жил в подземелье, меня учили простенькому колдовству, но я уже подзабыл, как колдовать, — сказал гоблин, обернувшись на послышавшийся хромой шаг незнакомого человека.
К повозке шёл полуслепой нищий, одетый в испачканную, выцветшую одежду рыцаря. На нищем не было одето доспехов, а его одежда местами была проедена молью и протёрта до дырок.
Прихрамывая на правую ногу, нищий опирался на палку, сделанную из старого сломанного копья. На бородатом лице у него была повязана тряпка, прикрывавшая левый ослепший глаз, и скрывавшая глубокие шрамы, появившиеся у него в давнем сражении против орка, которого он сумел убить, став полуслепым.
— День славный, — сказал черноволосый мужчина и, взмахнув левой рукой, отмахнул свои длинные грязные волосы со лба.
Гоблин поставил копыто лошади и обернулся, взглянув на незнакомца.
— День светлый, — сказал гоблин, насторожившись и потянувшись рукой к рукоятке своего кинжала. — Я Рандольф, — представился он.
Нищий был в два с половиной раза выше карлика. Внешне он был силён, но неопрятен из-за слепоты:
— Меня зовут Ланселот, — представился он. — Я полуслеп, а вот нюх у меня, как у охотничьей собаки, способной загонять даже медведя.
Гоблин ухмыльнулся, приготовившись вытащить острый кинжал, чтоб вонзить лезвие в пузо незнакомца:
— Твой нос стал твоими глазами...
— Пожалуй, так, — кивнул Ланселот.
— Я тороплюсь в замок короля, — сказал гоблин, пошагав к повозке.
— Я не задержу тебя, Рандольф. Скажи, мне показалось или нет... Я почуял цветы, собранные в зазеркалье фей, — сказал Ланселот, пытаясь быть ненавязчивым собеседником.
— Я везу в бочках цветочное вино для королевского стола, — сказал гоблин насторожившись.
— Не сочти за дерзость, но прошу тебя о почтенный Рандольф, угости кружечкой. Налей нищему, — вежливо попросил он, поклонившись гоблину, которого он принял за человека.
Гоблин отпустил рукоять кинжала успокоившись. Лихлолик улыбнулся, посмотрев на нищего:
— Я угощу тебя, Ланселот! — сказал гоблин. — Пчёлы и шмели могли опылять цветки в зазеркалье фей, — выдумал он, забравшись в повозку.
— Людям нельзя пить этот нектар, — тихонько сказала фея.
— Замолчи или я... — тихо буркнул гоблин, открыв бочку. Он черпнул деревянной кружкой, наполнив доверху.
— Рандольф, позволь предупредить тебя... — сказал Ланселот, усевшись на зелёную траву возле повозки.
Гоблин вылез из телеги и, аккуратно спустившись на землю, подошёл к нищему, отдал большую кружку, наполненную пьянящим нектаром.
— Ланселот, говори. Я выслушаю тебя, — сказал он.
Нищий глотнул, разом выпил половину:
— Гоблинами пахнет от твоей телеги, — неожиданно сказал он. — Будь осторожен, без меча не ходи.
— Телегу я взял в пользование у одного ремесленника, — наврал Рандольф.
Нищий сделал ещё глоток из кружки, допив пьянящий нектар: