— Может, хорош человека голодом морить? — подал голос закончивший писать и отложивший бумаги в сторону Дрон. — Железный! Ты как приехал, сразу сюда пришёл?
— Ага.
— Вот! — сказал Дрон, вставая из-за стола. — Давайте-ка заканчивать на сегодня, товарищи!
Все засобирались.
— Я часа два назад в столовую заглядывал, — сказал Миша Медведь, поправляя на широком, ручной выделки поясном ремне кобуру с обрезом. — Там бабы голубцы заворачивали…
— Опять Медведь к Тамаре ходил, — усмехнулся Вагон.
— Завидуешь, что ли? — серьёзно спросил Вагона Медведь.
— Да чего мне завидовать, брат… — Вагон хлопнул Медведя по могучему плечу. — Радуюсь я за тебя. Вижу, прибрала к рукам твоё сердце эта Тамара. А у нашего брата искателя как? Где сердце лежит, туда и… нога бежит.
— Голубцы — эт хорошо! — сказал Железный, выбивая трубку. Курить больше не хотелось, а от упоминания голубцов в животе разверзлась бездонная пропасть. — Но мне бы сначала в порядок себя привести… После трёх дней скитаний воняю как пёс. Не чуете?
— Не говори ерунды, Саня! — Вагон подошёл к Железному и взял его дружески под руку. — Тут все свои, чистоплюев среди нас нет. Поужинаешь, потом в баню сходишь. А пока ужинать будем, определимся по новой боевой задаче для тебя…
— Шо, опять к фáшикам в тыл отправите?
— Нет, — покачал головой Вагон. — Фашисты пока обождут. Есть у нас ещё дома дела.
Глава одиннадцатая. Неприятные новости
13 июня 2077 года, бывшая Россия, Ростовская область, Ростов-на-Дону, Новый Город, Рейхстаг, кабинет Фюрера, утро
Шёл летний дождь. Настоящий ливень. Недели две дул суховей, на небе ни облачка, и вот за ночь нагнало откуда-то с севера тяжёлых пунцовых туч и с рассвета полило… Деревья за окном раскачивались от порывов ветра, разбрызгивая крупные капли с листьев; справа от окна сверху падала толстая струя воды, где-то вдали над мёртвым городом раскатисто гремел гром. Невысокий узкоплечий немного нескладный человек неопределённого возраста стоял у окна и смотрел сквозь стекло рассеянным взглядом. Одет человек был в серую форму подразделения «Молния», без знаков отличия. Он любил дождь, особенно летний. В дождь хорошо думается, а после дождя хорошо гулять; воздух свежий и деревья пахнут. С минуты на минуту должен был прийти Колояр. Восемь минут назад адъютант доложил о телефонном звонке из Штаба ВС НСР. От расположения «Молнии» до Рейхстага пять минут неспешным шагом.
Стук в дверь. Это адъютант.
— Да! — ответил человек.
— Мой Фюрер! — на пороге кабинета появился рослый штабс-капитан с гладко выбритым черепом. На правом виске офицера были вытатуированы две молнии; каждая из молний представляла собой нечто среднее между латинской «S» и символом электричества, какие в прошлом трафаретно наносились на электрощиты. — Прибыл полковник Колояр!
— Пропустить.
— Есть! — адъютант исчез за дверью, и тотчас в кабинет плавной бесшумной и вместе с тем стремительной походкой вошёл командир спецназа Нового Славянского Рейха — мощный коренастый лысый как колено, с четырьмя оплетёнными узором из свастик молниями на тяжёлой, словно вытесанной из гранита, голове. Лет военачальнику было под пятьдесят, движения его были скупы и практичны; Колояр двигался так, словно не его собственные ноги носили его, а какая-то неведомая сила.
— Мой Фюрер! — выйдя на середину кабинета, полковник приветствовал маленького серого человека древнеславянским жестом «от сердца к солнцу».
— Фёдор Николаевич… — хозяин кабинета подошёл к полковнику и протянул руку для пожатия. — Что-то срочное, не так ли? Удалось поймать того велосипедиста?
— Владимир Анатольевич, — соблюдя формальность, Колояр обратился к Фюреру по имени-отчеству, — велосипедиста мы не поймали, но узнали — что из себя представляют такие, как он… Но об этом чуть позже. На связь вышла группа дальней разведки. Они узнали, что произошло со «Сварогом».
— И что же?
— Мы потеряли «Сварог».
Фюрер Владимир Анатольевич помолчал, переваривая услышанное. Развернулся, подошёл к окну, посмотрел на покачивавшую мокрыми ветвями берёзу.
— Что произошло?
— Группа Яросвета столкнулась с местными…
— Дикари?
— Я бы не стал называть этих людей «дикарями». Как выяснила разведка, это селяне. Живут небольшими общинами, которые сами называют «колхозами». В отличие от обычных дегенеративных сообществ, среди колхозников нет людоедства, кровосмешения и мужеложства. Живут трудом: сеют поля, растят сады, разводят скот… Поселения, в среднем, на двадцать-тридцать дворов, грамотно фортифицированны, охраняются, внутри порядок и дисциплина. На территории Кубанской области, бывшего Краснодарского края нам удалось разведать пять таких поселений. Самое крупное — посёлок Свободный. Все вместе эти поселения-колхозы образуют «содружество общин», связанных общими экономическими и… хм… политическими интересами. В каждом колхозе имеются поисковые группы… — таскают всякое из Диких земель. Перемещаются исключительно на велосипедах, как и тот, который положил наших патрульных… С отрядом таких вот велосипедистов столкнулся Яросвет…