— Твой клиент? — Вагон усмехнулся.
— Мой, — коротко подтвердил Негр.
— Наши все целы?
— Были, — ответил парень. — Того, наверху, я сразу снял. Дебил в молоко полмагазина выпустил… по дроновскому колесу только рикошетом попало… — Он кивнул на лежавший на обочине велосипед с пробитой покрышкой на переднем колесе. — Ну и я его вторым выстрелом уложил. А остальные тика́ть… Они вон там засели… — парень указал на один из заросших дворов. — Хрен знает, на что долбоёбы рассчитывали…
— На внезапность, — сказал Железный. — Хотели взять оружие и вéлики с налёту. Это хорошо, что наверху дурак криворукий сидел с убитым, как ты говоришь, автоматом, а не снайпер с СВД…
Негр только хмыкнул и согласно кивнул. Окажись на месте выродка он со своей «Мосинкой», пятерым велосипедистам на дороге не довелось бы больше крутить педали.
На дальнем краю хутора треснула короткая автоматная очередь — та-тах, потом ещё — та-та-тах.
— Похоже, догнали, — спокойно прокомментировал выстрелы Негр.
Через пять минут вернулись Дрон с товарищами.
— Порядок? — спросил Вагон.
— Чисто! — ответил ему Дрон.
Подойдя к лежавшему на обочине велосипеду, Дрон осмотрел колесо и от души выматерился. На покрышке была рваная дыра.
Услышав несвойственную прикубанскому литератору тираду, к Дрону подошли Вагон с Железным и Котом.
— Покрышку и камеру придётся менять, — с досадой сказал Дрон.
— Есть чем? — поинтересовался у него Вагон.
— Есть.
— Ну и поменяешь, как до Жемчужного доедем, а пока возьми «коня педального» у кого-нибудь из ребят, что при обозе сержантствуют.
— Бери мой, командир! — тут же предложил Кот свое транспортное средство. — А я пока на телеге прокачусь.
— Зою будешь инструктировать, Ромео? — подколол Кота Вагон.
— Буду, — серьёзно ответил молодой искатель.
— Спасибо, Костя! — сказал ему Дрон. — С меня магарыч.
— Если только литературный, командир, — ответил парень. — Как вернёмся в Прикубанский, дай на пару вечеров твой новый сборник рассказов почитать! «Ветры времён» который… В библиотеке на оба экземпляра очередь, а у тебя ведь есть, я знаю.
— Зое читать будешь? — сдержанно поинтересовался Дрон. На гладко выбритом лице искателя-писателя мелькнула понимающая улыбка.
Дрон был необычным человеком. Самоучка, увлечённо изучавший историю довоенного мира по старым книгам, коих собрал за двадцать лет искательства не меньше тонны, страстный мечтатель, прозаик и поэт, и при этом настоящий воин и командир. Интеллигент в хорошем смысле слова. У искателей Содружества не было воинских званий, только выборные должности, но тридцатисемилетний Андрей Доронин был офицером без погон и званий. Высокий, худощавый, всегда чисто выбритый, опрятный, вежливый со всеми Дрон при этих своих качествах не имел ни капли свойственного иным образованным людям высокомерия. Его жена и дети были подстать ему самому, и потому семью Дорониных в Прикубанском уважали. Когда на Сходе в Свободном встал вопрос о создании Комитета Безопасности, кандидатуру Дрона от хутора выдвинули первой.
— Да, командир, ей, — ответил Дрону Кот. — Так дашь?
— Дам, — сказал Дрон. — Рукопись.
Искатели не стали возвращаться назад к обозу, а остались ждать обоз возле надземного перехода, отправив Кота с Негром сказать Синице, что проезд безопасен. Когда обоз втянулся в Новоукрáинский, и первые повозки прошли под переходом, на котором никем незамеченный лежал труп выродка, Кот, ехавший рядом с третьей по счёту повозкой, остановился перед стоявшим на обочине Дроном. Спешился и передал своего «коня педального» искателю и писателю, приняв у того раненого «коня», которого тут же бережно уложил в кузов повозки сзади, после чего обежал повозку и лихо заскочил через борт, усевшись рядом с крепкотелой фигуристой девушкой с тугой русой косой. Сидевшие в повозке мужики и бабы заулыбались, глядя на Кота. Девушка тоже улыбалась.
Глава четырнадцатая. Глубокая разведка
14 июня 2077 года, бывшая Россия, Ростовская область, Батайск, вечер
Далеко на западе горизонт ещё светился красным, а вверху, над оставленным людьми Батайском, уже раскрылась звёздная бездна, перечёркнутая мутной дорожкой Млечного Пути. Луны не было, — она появится часа через два, — и заброшенные, захламленные, засыпанные степной пылью батайские улицы заливала густая чернота. Семь молчаливых пеших фигур бесшумно вошли в город с северо-востока и, сократив дистанцию, двинулись по улице Северной, между заросшим молодым лесом частным сектором и похожими на большие чёрные ульи одиннадцатиэтажками…