А корабль летит.
Печаль зажала меня в свои тиски. В таком огромном корабле нет ни единой души, которой я мог бы поведать свою печаль.
А вот и мои братья. Но почему Резо так старательно прячет глаза, неужели и он не признал меня? Неужели я так сильно изменился? А Резо уже исчез, испарился где-то.
Не видно уже ни Гии, ни Дато. Неужели эта женщина с русыми волосами и есть Эка? Нет, это не Эка! Она о чем-то спрашивает, и я покорно отвечаю. Но о чем она спрашивает и что я ей отвечаю? Нет, нет, это не Эка!
Я в отчаянии кидаюсь от одной стенки корабля к другой. Потом выглядываю в иллюминатор. Вокруг корабля — бесконечное пространство. А часы нашего времени-пространства, закрепленные на стене рубки штурмана, непрерывно тикают. Минуло уже тридцать пять лет с тех пор, как я заключен в этот корабль, целых тридцать пять лет я следую неумолимому течению этого времени-пространства. Я задыхаюсь. Корабль мнится мне казематом, за стенами которого открытое, вольное пространство. Я в исступлении бросаюсь на стены, ища выхода. Но все тщетно — стены прочны и герметичны. Я в бешенстве молочу кулаками по иллюминаторам, стремясь сокрушить их, чтобы вырваться наружу, уклониться от бесцельного бега времени.
Но усилия мои ни к чему не приводят.
А корабельные часы оглушительно и безжалостно отсчитывают мгновения, корабль несется, вспарывая плотный воздух.
Внезапно я заметил в стене крошечную щель, не больше булавочной головки. Надежда вновь вернулась ко мне. Может, хотя бы таким путем смогу я уйти отсюда, высвободиться из уз времени-пространства, заключенного внутри корабля?!
Но радость моя оказалась преждевременной. В эту крошечную щель не протиснуться даже волосу, не говоря уже о другом.
Отчаяние обрушилось на меня и, словно обвал, понесло меня в своем вихревом потоке.
Неожиданно сознание мое прояснилось. Я понял, что эта щель предназначена для душ, покидающих корабль. Решение мое бесповоротно: пусть тело мое навсегда останется в корабле, зато душа легко проскользнет в щель, покинет все времена-пространства и очутится в мире вне времени и пространства, где не слышно этого взрывающего перепонки монотонного тиканья часов.
Я просыпаюсь от ощущения холода.
Медленно открываю глаза.
И не сразу понимаю, где нахожусь.
Я в одежде лежу на постели и протираю глаза.
Наконец вырисовываются знакомые контуры гостиничного номера…
Постепенно я прихожу в себя.
В окне серый рассвет. Свет лампионов на улице померк под натиском нового дня.
Комната затуманена удушающим табачным дымом. Я задыхаюсь. Сердце бьется едва слышно, с перебоями.
Я с трудом поднимаюсь с постели и тащусь к окну.
Идет снег.
Красивые крупные снежинки весело и беспечно порхают в воздухе.
Я распахиваю окно настежь. Тугой, холодный воздух стремительно врывается в комнату так, словно вода прорвала постылую плотину. И все вокруг погружается в чистый, покалывающий голубой воздух.
Легкие вздохнули с облегчением, кровь веселее ринулась по жилам и стремительно обежала мое тело. Затуманенное сознание прояснилось.
Ночной кошмар исчез, растворился, оставив в душе лишь неясное чувство легкой горечи. Безотчетная радость переполнила меня, тело сделалось невесомым, как снежинки за окном.
А на улице снежит.
Снежит не переставая.
Перевод У. Рижинашвили.