Начальник снова заорал, угрожая силком затащить Найю на борт.
Семеркет н Найя нехотя двинулись по сходням. Он беспомощно смотрел на нее.
— Найя… Единственное, о чем я могу думать — это о том цветке, который ты увидела после того, как мы поженились, в восточных пустынях. Ты его помнишь?
— Странный пурпурный цветок высоко на скале. Да, помню. Я пошутила, что хочу его получить для своего сада.
Теперь Семеркет плакал, не стыдясь, и люди в доках таращились на него.
— Я мог бы взобраться на ту скалу. Почему я этого не сделал?
— Ох, Кетти… Это неважно!
— С того самого дня, как я тебя встретил, я искал твое лицо в лицах всех женщин, которых видел. Ни одна из них не существовала для меня — только ты одна. Но теперь я знаю, что никогда и нигде больше не увижу твоего лица.
Найя с плачем отвернулась и поспешила на борт, ни разу не оглянувшись на мужа и на ребенка.
Команда быстро подняла на палубу корабля якорный камень, с которого капала вода, и гребцы погрузили весла в воду Нила. Судно повернулось, нос его нацелился на север, речной бог поймал корабль в свои руки и осторожно толкнул вперед.
Гребцы шевельнулись и снова погрузили весла в воду. Судно набрало скорость и быстро пошло мимо доков, к середине реки.
Семеркет с ребенком на руках наблюдал, как корабль исчез за поворотом реки. Но даже когда исчезла даже верхушка мачты, он не двинулся. Он думал о том, как своенравны боги. Как раз когда он уже отчаялся иметь сына, у него появился сын Найи.
И Семеркет был самым несчастным человеком державы.
* * *Царица Тийя открыла глаза и увидела стоящего у двери камеры старика.
— Тох! — удивленно сказала она.
— Приветствую, госпожа, — сказала министр. — Фараон в милости своей объявил, что вы будете жить.
— Я в это не верю, — бесстыдно ответила она. — Почему он должен выказывать ко мне милость теперь, после того как унижал и мучил меня всю жизнь?
— Кто знает? Может, в старости он стал сентиментальным, госпожа. Он послал вам это вино, как жест доброй воли. Выпьете?
— Оно, без сомнения, отравлено.
— Если вы так думаешь, я выпью вместе с вами.
Тох налил вина в чашу.
— Пей первым, старик! — велела она.
Министр поднес чашу к губам и сделал глоток.
— До дна!
Министр Тох продолжал пить, пока в чаше не осталось ни капли. Он налил вторую чашу.
Тийя схватила ее и жадно выпила.
— Прекрасная штука, — сказала она. — Я получала только воду с тех пор, как меня сюда бросили, к тому же, солоноватую. Мне не давали даже пива.
Тох улыбнулся и ушел, сказав, что она должна приготовиться покинуть камеру.
Когда министр вернулся в свои покои, он сунул в рот перо, чтобы выблевать вино, до приема которого проглотил масло, нейтрализующее сильные снотворные травы.
Очнувшись, Тийя увидела, что она уже не в холодной камере подземной темницы Диамет. Женщина оглядела незнакомую комнату странного цвета с варварскими фризами. Царица лежала на твердом столе, под ней не было даже тюфяка. Попытавшись встать, она обнаружила, что полностью обнажена и что ее руки и ноги крепко привязаны к столу.
Странный звук — голос животного — донесся до нее из полумрака. Повернув голову, она увидела блеющего барана. Как ни странно, баран оказался запряжен в миниатюрную колесницу. Вывернув шею, царица обнаружила, что сморит в красные глаза человека — ужасного безногого создания с короной из помятых листьев аканта на голове.
Тийя коротко вскрикнула.
— Какая честь, госпожа, — сказала безногая тварь, — принимать вас сегодня в моем царстве!
Повинуясь щелчку его пальцев, вперед выступили четверо мужчин, одетых только в узкие набедренные повязки. И тут Тийя увидела неподалеку жаровни с углем, на каждой лежали наборы крюков и ножей, сияющие ярко-оранжевым светом.
— Могу я представить вам, госпожа, самого прекрасного хирурга Фив? — галантно спросил Царь. — Делатель Калек, познакомься с госпожой Тийей.
— Это для меня большое удовольствие, великая госпожа.
Сладкий тягучий голос этого человека заставил Тийю съежиться сильнее, чем жестокие инструменты, которые он держал в руках.
— Когда-то она была царицей державы, — проговорил Царь Нищих. — Но этого ей было мало. Поэтому сегодня ей дается во владение новое царство — мое. Сделай из нее самое лучшее свое создание, потому что Царица Нищих заслуживает самого лучшего. Но позаботься о том, чтобы в своем рвении не прикончить ее, потому что фараон пообещал, что она будет жить. А он — человек слова.
Голос Тийи, знаменитый богатством своих оттенков, поднялся до самых высот в коротких пронзительных криках…
* * *