Варнава указом вызвал мужа к очной ставке с женой и потребовал работниц его, женку и девок к допросу. Осип ответил, что в духовный приказ он не будет, а для допроса работниц его пусть приедет к нему в дом судья, а преосвященному архиепископу велено дела вершить, а не разыскивать. Чтобы положить конец розыску, он уехал в Каргопольский уезд Новгородской губернии. Здесь позвали священника в церковь под видом служения молебна, а на самом деле — силой принудили его венчать. «А после венчания, — показывает священник, — я почал вечерню петь, а они все разъехались». Важенин прибыл с новой женой в свою Вавчугу. Варнава же, узнав, что «он брачился с рабынею своею в неуказные святые дни после праздника Рождества Христова до праздника святых Богоявлений», предписал священнику Вавчужской церкви в дом к Осипу и «соплетенной с ним жене» не ходить, мира и благословения не давать, молитв церковных с верными их не сподоблять и с ними не молиться, пока не придут в покаяние. Кроме того, объявлено было всем окрестным сельским пастырям и всем христианам об отлучении от церкви. По всем церквам прибиты были листы с прописанием беззаконий Важенина во всенародное известие. Таким образом дело о разводе обратилось в розыск о двоеженстве. Архиерей в своем решении опирался на то, что «многим явился в народе соблазн и претыкание и образ начатка злого дела», а потому требовал устранения незаконной жены и выдачи приданого законной.
Осип Важенин послал к архиепископу письмо, вовсе не имевшее характера челобитной, а напротив — полемическое сочинение, в котором лесопромышленник и кораблестроитель вступает в пререкания и ученый спор по церковно-судебным вопросам с архиереем, принадлежавшим к не последним проповедникам того времени и во всяком случае получившим образование в Киевской академии. Торговец гостиной сотни обратился к представителю церковной власти даже с укоризнами и называл его то превосходительством, то высочеством, а в конце сказал: «Не имей, мой государь, опасения, а я истинно не опасен вашего гнева. Мы и много знаем, да молчим до времени». Это полемическое произведение паче же пасквиль, по определению Варнавы, занимает вместе с возражениями архиерея не последнее место в письменности петровских времен, но дело исправления Важенина оно не произвело и раскаяния не вызвало. Он по-прежнему жил в Вавчуге и не ехал в город Холмогоры к покаянию, и не подчинился церковному запрещению. В день Св. Пасхи он ходил в церковь и угощал священников не только своего, но и соседнего и, сказав последнему: «Ты, батько, в гости ко мне на гору», угощал обоих обедом. В то же время Важенин успел съездить два раза в Петербург для подачи жалоб Сенату и для испрошения отсюда того, что не благословлял местный владыка, а вернувшись, старался воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы, не подчиняясь Варнаве, войти в общение с церковью. Этого ему не удавалось, а между тем ни из Сената не присылалось никакого указа, ни из патриаршего приказа ответов на донесения архиепископа, благодаря предстательству приближенных царя. Предлагалось лишь склонять Важенина к добровольному покаянию, что и старался всемерно достигнуть Варнава, командируя протопопа Архангельского собора (Важенин имел особый дом в Архангельске, где обычно и проживал подолгу). Строптивый и обнадеженный сильными властями с подкреплением раболепством местных чинов не покорялся: он довел себя даже до такого своевольства,что во время самого архиерейского служения вошел в собор, «кричал нелепо, и от народного возмущения и пребывания грешника в церкви Божией начался мятеж и едва не вызвал остановление службы Божией». Владыка велел ему «выступить в преддверие», т. е. указал ему место оглашенных. Это происходило в 1718 году и только в 1723 году тяжкая предсмертная болезнь вынудила Важенина обратиться к архиерею с прошением о помиловании и милостивом благословение. Последний распорядился удостовериться архангельским священникам в нелицемерном и бесподложном покаянии и допустить «яко немощна суща и при смерти» к исповеди и приобщению Св. Тайн. Мирволившее ему архангельское духовенство, знавшее и общественное его положение, дало самое благоприятное свидетельство; конечно, между ними и во главе стояло и то лицо, которое, за спиной Осипа, полемизировало со своим епархом. Важенин не только сподобился примирению с церковью, но и удостоился при многочисленных свидетелях, слышавших раскаяние, соборования маслом, так как приближался смертный час. 18 августа 1723 года он скончался. Варнава разрешил архангельскому протопопу проводить тело до Вавчуги и совершить погребение подле гробов родителей.