Музыка из её плейлиста осточертела. Ужасно хотелось чего-то нового, но искать было банально лень (Эстер называла это отсутствием энергии), потому свой выбор девушка остановила на заслушанной до дыр «bubblegum bitch» в исполнении Марины Диамандис. Этот трек, почему-то, ассоциировался с драмой «The Crush» 1993-го года.
Если говорить о фильмах, смотрела она в основном то, что было снято в девяностых. «Бестолковые», «Дневник Баскетболиста», «Плакса», «Увлечение» – всё это она пересмотрела раза три, как минимум. Конечно, среди массы фильмов Эстер имела и свой любимый, носивший название «Общество мёртвых поэтов». Она обожала «Твин Пикс» и первые сезоны «Секретных материалов», залипала на «Альфа» и «Сабрину – маленькую ведьму», видела всех «Друзей» и триста (считала) эпизодов «Симпсонов»; плюс ко всему, около года назад она купила два блокнота, на одном из которых были изображены героини мультсериала «Дарья», Дарья Моргендоффер и Джейн Лейн, и персонажи «Бивиса и Баттхеда» на другом. Эрик часто стебал её насчёт этого и говорил, что психологический возраст Эстер явно составляет не меньше сорока, хотя сам увлекался тем же, а в топ-3 лучших, по его мнению, кинолент входят «Леон» девяносто четвёртого года и «Бойцовский клуб» девяносто девятого.
Со скучающим видом Эверт несколько раз щёлкнула мышкой, пролистав пару треков. Когда из колонок полился мотив «Come as you are», девушка довольно ухмыльнулась. Пальцами она стала постукивать по столу в такт песне и изредка кивать головой. Все лишние мысли как по команде растворились, не осталось ничего, кроме текста песни. Глаза бегло осматривали стол; чёрные и синие ручки, карандаши, фломастеры… Чего-то явно не хватает.
«Тебя что, Эрик укусил? Становишься такой же отбитой перфекционисткой».
Точно.
Она вспомнила, что пару дней назад папа попросил у неё несколько цветных гелевых ручек. Эверт понятия не имела, для чего; более того, ей было сложно представить своего отца, пишушего яркими ручками, одна из которых, кстати, с блёсточками и пахнет апельсином. Все имеют право на личные тайны, но вот это уже подозрительно.
— А обещал, что вернёт вчера, – вздохнула та и нехотя поднялась со стула.
Ей не часто разрешалось заходить в комнату отца, но этот случай – экстренный. Исключение из правила, сегодня можно пренебречь.
Лениво прошагав вдоль коридора, она подошла к двери и открыла её. Вроде бы, ничего сомнительного, но это только на первый взгляд. Копаться в чужих вещах у неё желания не было, ей всего лишь хотелось вернуть свои ручки обратно (зачем, кстати?). Первые три Эстер заметила на столе – красная, зелёная и синяя; они валялись в куче бумаг. Папа и вправду ими пользовался – в записях выделил некоторые слова зелёным, числа подчеркнул синим и нарисовал красные стрелки, тянувшиеся от одного пункта к другому. Была и парочка оранжевых пометок, но их девушка особо не рассматривала.
— Раз, два, три… – пересчитывала ручки та. — А где четвёртая?
Она нахмурилась, взглядом выискивая недостающую. Её не оказалось ни в выдвижных ящиках стола, ни на тумбочке, ни даже на полках с книгами, блокнотами, папками и прочим. В органайзере для канцелярии её тоже нет. Эверт подошла к тумбочке и дёрнула за первый ящик.
Может, рыться в комнате отца было не слишком красиво, но тот случай, когда он сам полез в её вещи, Эстер не простит и не забудет никогда. Вспоминая, как папа лазил в её компьютере и даже как-то забрёл в соцсети («Эстер, мне жаль, но это было необходимо!»), девушка переставала стыдиться своих действий. Она даже, в каком-то смысле, ощутила, как восстанавливается справедливость. Всё честно. Наверное.
Третий, самый нижний, ящик был заперт на ключ. Светловолосая нахмурилась.
— Просто интересно, что ты там прячешь.
Отойдя от тумбы, она начала мысленно прикидывать, стоит лезть туда или нет. Взвесив все «за» и «против», Эстер поняла, что «против» больше, и окончательно решила, что сделать это просто необходимо.
Ключ может лежать где-нибудь под подушкой? В другом ящике? Валяться на полке?
Девушка, взяв табуретку, придвинула её к шкафу; чувствуя, как пошатываются ножки, она аккуратно встала и осмотрела шкаф. Толстый слой пыли, какие-то коробки, пакеты, использованные бланки. Приподняв и сдвинув пару коробок к краю, светловолосая присмотрелась внимательнее. Среди мусора, краем глаза, ей удалось разглядеть слабый блеск.
— Нашла.
Дотянувшись до маленького ключа с острыми зубчиками, она стащила его и спустилась вниз. Подойдя к ящику, ввела ключ в замочную скважину. «Вроде подходит». Дважды провернула вправо, послышался щелчок. Дёрнула вперёд и выдвинула. Внутри находился всего один предмет.
Эстер не сразу поняла, что это. На осознание потребовалось несколько секунд.
В ящике лежал чёрный пистолет.
Эверт неуверенно вытянула руку и прикоснулась к матово-чёрному покрытию. Он был холодным; осторожно, так, будто пистолет заряжен, девушка берёт за рукоять и медленно поворачивает его, осматривая со всех сторон. Стальной ствол отбивал солнечные лучи, попадавшие в комнату через тонкое окно. Эстер никогда не держала в руках настоящее огнестрельное оружие. Максимум, с которым ей приходилось сталкиваться – муляж.
— Какого чёрта? – еле дыша, зеленоглазая отошла назад, после присев на кровать. Пистолет был тяжеловат, не меньше пятиста грамм уж точно.
«Зачем ему ствол?»
Полимерная рамка блестела на утреннем солнце; на ней большими буквами вылито название модели: SFP9 L. Указательный палец девушка переместила на курок. Над поверхностью рукоятки выступала небольшая деталь – автоматический предохранитель. Эстер уже не интересовало, с какой целью отец хранит у себя в спальне пистолет. Всё, о чём она думала – для чего его можно использовать.
В её воображении – красочная сцена: она крепко держит ствол, взводит курок со снятым предохранителем и выпускает град пуль, который обрушивается на что-нибудь… или кого-нибудь. Отдача бьёт куда-нибудь в плечо, в ушах – громкий свист патронов, по мышцам разливается напряжение. И брызги. Красного цвета. Прямо в лицо.
Эверт вздрогнула и резко встала, когда наконец поняла, в каком направлении шли все её мысли. Нет, нет, нет, и ещё раз нет.
Эстер забрасывает пистолет обратно в ящик и слышит, как что-то шуршит. Выдвигает его снова. Из самого отдалённого угла с характерным звуком выкатывается белая коробка с таблетками. Девушка морщится. На упаковке: «Нембутал».
Барбитура. Отлично.
— Да что это за ящик Пандоры, блять? – с раздражением фыркнула Эверт, возвращая таблетки на место. — Набор начинающего самоубийцы, пиздец.
Захлопывает, закрывает, забрасывает ключ на шкаф и отодвигает табуретку. Злостно хлопнув дверью, девушка вышла, практически выбежала из комнаты. Она уже жалела о том, что решила полезть туда.
Мало того, что нашла пушку, так ещё и ручку не вернула. Класс.
Уже в своей комнате светловолосая плюхнулась на стул. Теперь колонки проигрывали другую композицию: «Kids With Guns». Девушка закатила глаза и перелистнула. «Pumped Up Kicks».
— Ещё лучше, – буркнула та и нажала на паузу. Снова положив ноги на стол, Эстер недовольно откинулась на спинку.
Несколько минут Эверт провела в тишине, пытаясь не думать о неожиданной находке. Она размышляла о чём угодно: о том, что у неё заканчивается мицелярка, о куче домашки, которую нужно выполнить к пятнице, вспоминала про котёнка и его раненую лапу, пыталась позлорадствовать из-за Сильвии, которая будет драить актовый зал вместе с уборщицами, но каждая новая мысль возвращала её к стальной рамке и буквам «SFP9 L». Думала Эстер и про «Нембутал», или, как его ещё называют, «Этаминал»: насколько ей известно, это – мощное снотворное, передозировка которого приводит к остановке дыхания. Данный препарат стал причиной смерти Мэрилин Монро в 1962-ом году. Его не выписывают без рецепта, следовательно, её отец посещает психиатра и, очевидно, страдает от бессонницы.
— Ладно, сдаюсь, – бросила та, начав стучать по клавиатуре.
Введя в поисковике «SFP9 L», девушка, первым делом, открыла раздел «картинки». Сотни тысяч изображений и уже с первых она поняла, что на фотографиях – тот же пистолет, что и в ящике.