«Зачем ты вообще смотришь на время?».
Руку девушка запускает в волосы, а после жмурится, старательно игнорируя голос внутри. Она не могла даже думать.
«Ты всё равно придёшь, завалишься в кровать… будешь и дальше бездарно тратить своё время. Ни на что. Прожигать день за днём. А вместе с тем – жизнь. Потратишь её впустую, хотя могла бы заняться чем-нибудь дельным».
— Чего тебе от меня надо? Прошу, замолчи, хотя бы на пару… на несколько минут, заткнись, – шепнула Эстер, чувствуя, как её захлёстывает усталость. Энергии словно не остаётся, и даже разговоры, состоящие из споров с самой собой, выкачивают из неё силы.
Парень спереди, Чак, зашипел и повернулся к ней.
— Послушай, Эверт, я всё, типа, понимаю, внутренняя борьба, тыры-пыры, но не могла бы ты закрыть рот? – рассержено выпалил Ходжес. — Ты, бля, понимаешь, что мешаешь? Реально?
Эстер еле повела плечом, ничего ему не ответив. Выражать какие-либо эмоции теперь сложнее, чем обычно.
— Чувак, остынь, – полушёпотом отозвался сосед Чака по парте, Хью.
— Я тебе не чувак! Отъебись от меня! – огрызнулся тот. — Как же я вас всех тут ненавижу, долбоёбы пустоголовые, – пробормотал Ходжес и вернулся к физике.
— Че у вас там происходит? – решил вмешаться Нейтан Гэммер с соседнего ряда.
— Мисс, можно мне пересесть? – поднял руку Чак.
— По причине?
— По причине дебилоиды, – он начал собираться и, не дождавшись вердикта учительницы, перенёс вещи назад и занял свободное место на первом ряду.
— Уважительная причина, – добавил Хьюго, наблюдая за Ходжесом.
Эстер вздохнула. Не класс, а мечта мазохиста.
Кое-как Эверт дожила эти пятнадцать минут до звонка. Небрежно забросила вещи в рюкзак, забрала пальто из гардеробной, направилась к выходу. Уже выходя из здания, она ощутила на себе косые взгляды Сильвии, Женевы и Шарлотты, которые живо что-то обсуждали и, как обычно, смотрели на девушку с отвращением. Ей всё равно. Она давно смирилась.
Изнывая от головной боли, недосыпа и голода, светловолосая еле плелась, что уже было необычно, поскольку сама Эстер отличалась высокой скоростью ходьбы. До неё доносились смешки сзади, благодаря которым стало ясно, что эти трое увязались за ней («а почему не четверо? Миранда потерялась?»). Эверт закатила глаза и свернула за угол. По идее, они должны были остаться позади.
Смех становился лишь громче и веселее, шаги не стихали.
— Эверт! – окликнула её Сильвия; уже по голосу было слышно, что она улыбается. Эстер пошла быстрее.
— Да чего ты убегаешь постоянно? – подала голос Женева, стремительно приближаясь к ней.
— Да, Эверт, ты чего? – поддакнула Шарлотта, еле поспевая за подругами. Женева догнала светловолосую и дёрнула её за рукав чёрного пальто.
— Убери от меня свои лапы, – зарычала девушка, пытаясь высвободиться.
— О, ну наконец, – теперь подошла и Колдер. — А я-то думала, мы тебя упустим.
Шарлотта и Женева мерзко захихикали.
Узкая улица опустела. Холодный ветер разметал сухие оранжевые листья под шум проезжающих мимо машин.
— А ты разве не должна сейчас туалеты драить? – фыркнула Эстер, приподнимая подбородок. Трое переглянулись и взорвались смехом.
— Знаешь, Эстер… – Сильвия скрестила руки на груди, снисходительно посмотрев на неё. — Я никогда не видела, как ты плачешь. За все одиннадцать лет, ни разу.
— Ну, не всем же быть, как твоя подружка, – она покосилась на Сноудон. — Я из-за плохих оценок не рыдаю.
— У-у-у, – протянула Колдер, самодовольно ухмыляясь, – значит, сейчас порыдаешь.
Всё, что сделала Эверт – натянуто улыбнулась, показала средний палец и шагнула назад. Эта ситуация начинала конкретно бесить. С чего они, три агрессивные пустышки, решили, что способны её запугать? Они могут делать что душе угодно, и при этом всё равно оставаться никчёмными в её глазах. Их попытки устрашить Эстер были жалкими. Раздражающе жалкими.
— Нет-нет, ты никуда не пойдёшь, – её схватили за локоть и притянули назад; в эту же секунду она ощутила, как наросло напряжение между ними.
— Ты отвратительна, – светловолосая попыталась противиться. Всё тщетно. Какой вообще отпор она могла дать, находясь в полусонном, полумёртвом состоянии? — Сильвия, блять, отпусти, – девушка попробовала оттолкнуть обидчицу. Не вышло.
— Думала, можешь унижать меня перед всеми, а потом делать вид, будто ничего не было? – вскипела та, буквально начиная трясти Эверт. Каждое слово она процеживала сквозь зубы с такой ненавистью, что Эстер действительно на секунду поверила в то, что её сейчас убьют. — Думала, тебе всё сойдёт с рук, как в тот раз?!
— Отвали от меня, истеричка! – девушка не оставляла попыток вырваться, то и дело одёргивая руку.
— Правда считала, что из-за твоей херово работающей головы к тебе будет особое отношение и тебя будут постоянно отмазывать?!
— ОТВАЛИ!
Сильвия замахивается и бьёт её в область скулы. Правая половина лица начинает пылать от боли, из-за чего на глаза наворачиваются слёзы. Эстер уворачивается, но её хватают за волосы и толкают к стене. Рука Сильвии грубо дёргает за волосы, что вызывает новые волны боли уже по всему затылку.
Раздаётся высокочастотный звук. Эстер будто оживает, подскакивает и поднимает глаза, ища источник. Он становится громче и назойливее, уши будто закладывает; виски пульсируют. Девушка морщится. Звук перекрывает голоса и угрозы одноклассниц, набирает громкость и полностью заполняет её голову. Светловолосая вскрикивает и, в попытке заглушить его, закрывается, вжимая ладони в уши.
Ещё один удар по лицу и она чувствует, как рот заполняется кровью. Тяжёлый металлический привкус растекается на языке.
Для мыслей просто не остаётся места, а Эверт кричит громче. Теперь не слышно и собственного голоса, только заглушённый издевательский смех играет подобно фоновой музыке. В глазах – яркие ослепляющие вспышки света.
— Не, так не пойдёт, – сквозь громкий писк доносится голос Колдер, шипящий, как белый шум в старом телевизоре. Эстер еле сдерживается, чтоб не моргнуть и позволить слезам скатиться по щекам, когда получает в живот. На ногах ей не удержаться, потому, хватаясь за голову и жадно втягивая воздух в лёгкие, Эверт одной рукой упирается в стену какого-то здания, этим жестом буквально уязвляя себя ещё больше и открываясь для новой атаки.
Звук колеблется в воздухе и вызывает адскую боль в висках, от которой девушка стонет и едва не падает. Сильвия считает это своей заслугой и после очередного удара хватает её за горло. Девушка безвольно вскидывает голову вверх.
— Ну, давай, – шепчет озверевшая Колдер, после срываясь на крик. — Ударь меня! Я же знаю, что ты хочешь меня ударить!
Светловолосая теряет связь с реальностью и лениво морщится, не замечая, как звук стихает и медленно растворяется, а на его место приходит только физическая боль и назойливое жгучее ощущение в верхней части тела. Струйка крови из носа и окровавленные зубы, пустой взгляд и обессиленная улыбка – всё, что получает Сильвия.
— Ну же! – сгорая от злобы, орёт Колдер прямо в лицо отрешённой Эстер. — Сделай что-нибудь! Заплачь, оттолкни меня, ну же, сука, давай!
— Я… – хрипит Эверт, – тебя… не трону.
— Что, уже не такая смелая, а? Тупая ты тварь, куда делся весь твой героизм? – шепчет она ей.
— Сильвия, слышишь, ты это… – пробубнела Женева, нервно оглядываясь по сторонам.
— Завались!
— Слушай, это важно…
— Я СКАЗАЛА, ЗАКРОЙ РОТ! – взревела Колдер; Сноудон пошатнулась и, подняв руки вверх, шагнула назад. — Так или иначе, я добьюсь твоего исключения, ты меня поняла? Таким, как ты, здесь не место, слышала?!
Эстер безразлично пялилась на неё, всё ещё не до конца осознавая, что происходит. Боль как будто росла в геометрической прогрессии, и, увеличиваясь, затуманивала всё вокруг. Эверт выдохлась.
— ТЫ СЛЫШАЛА ЭТО?
Светловолосая сделала последнее, на что ей хватило сил: улыбнувшись, девушка плюнула кровью в оскалившееся лицо.