«Уехал, значит, — подумал Шютц. — И все. И точка. И нет его. Что я за человек такой, что не сумел удержать лучшего друга?»
— По твоему виду не скажешь, что в твоем присутствии успешно запустили реактор, — сказала Норма брату, пересевшему от стола на свою постель.
— Нет, все прошло как по маслу, — сказал Шютц.
— Знаю. Мы сидели в кабинете, пока по местному радио не сообщили о пуске. Нас было много: мастера, технологи…
— Вот бы не подумал, — проговорил Шютц.
— Много еще есть вещей, о которых ты не подумал, брат, — сказала Норма. — Как бы ты, к примеру, отнесся к тому, что я тоже перевелась бы в Бранденбург?
Он отнюдь не сразу понял, что Норма говорит вполне серьезно. Сосредоточился, собрался с мыслями. И ответил, глядя на нее с удивлением, будто увидел впервые:
— Как отнесся бы? Там теперь несладко. Стройка только зарождается. К твоему приезду в Бодден у нас это был давно пройденный этап. В Бранденбурге сейчас все перерыто, грязь непролазная, общежития переполнены, в одной приемной сидит не одна секретарша, а человек пять-шесть. А Штробл? Он, кроме работы, ничего знать не будет.
Норма все это понимала. И промолчала.
«Ее мне будет недоставать, — подумал Шютц. — Ее тоже. Будет тяжело». Посмотрев на Улли Зоммера, спросил:
— А ты? Что ты скажешь?
Улли Зоммер ответил не сразу. Смел со стола стружки, отодвинул в сторону корень, аккуратно сложил и спрятал нож.
— Что я скажу? Я не сомневаюсь, что скоро мы все там, в Бранденбурге, окажемся. Только вам со Штроблом больше меня в свою комнату не затащить даже на аркане!