- Ох и нихера себе замес! Немирным атомом швыряться наперегонки, кто первым успеет... Новое мышление, мать их... - крякнул Петрович. - И что дальше?
- Дальше вообще пурга в Сахаре. Пока у нас суть да дело, генерал помчался в штаб, вернулся со взводом охраны и телефонограммой. Гражданских чуть ли не прикладами от самолета отгоняли. Вояки начали свою бомбу вешать. Ветер в нашу сторону дул, краем уха услышал, что какое-то "устройство с зарядом сверхдлительного хранения". Минсредмашевцы кинулись своего министра теребить через вертушку. Пока туда-сюда, к нам командир авиаполка. С личным распоряжением начальника Дальней Авиации - взлетать только с военной бомбой. Свой генерал страшнее чужого генсека, так что мы резину не тянули. Вояки дуру прицепили, мы сразу взлет запросили и в воздух. На высоте чуть отдышались и в зону выброса пошли. Вошли, доложились, получили добро. Бомболюк открыли, кнопку вдавили. Как только лампочка показала сброс, как положено, - на вираж со снижением и бегом из опасной зоны. Как выровнялись, чую по реакции самолета - лишний груз на борту остался. Через десять минут от наземного поста доклад - "нераскрытие парашюта". Не знаю, как получилось, но они решили, что изделие "пшикнуло" и ушло в океан.
- А там сколько? - спросил Петрович. Чего именно он не уточнил, но летчик понял и так.
- Две с половиной тысячи метров глубина.
- Ясно, давай дальше.
- Я запросил разрешение сразу домой идти, без подскока с дозаправкой.
- И у вас что, так спокойно все пошло после того, как сброс был, но без подрыва? - полковник, за много лет познавший всю неисчерпаемость военного бардака, вполне верил в рассказ, но в этом месте засомневался. Перестройка-перестройкой, мораторий-мораторием, но меры безопасности еще никто не отменял.
- А с нас какой спрос? - искренне удивился Емельянов. - Мы бомбу скинули, а там хоть не рассветай. Это у технарей погоны полетят. Комиссии без разницы, где и когда показания приборов снимать. В Русе или в "Оленьей". У нас теплее даже. Да к тому же я из генеральской ругани понял, что ракетчикам как раз и выгоден был неудачный подрыв. Тогда они госзаказ на смену боеприпасов попробуют у министра пробить ... Я при посадке дезактивацию запросил, чтобы всякий сторонний народ от нас как черт от ладана ... Пробежались по ВПП, глянули в бомбовый отсек. А там этот прожектор перестройки торчит.
- Прожектор? - не понял командир.
- Ну да... изделие. Не утопло оно. Сброса не получилось.
- А приборы как же?!
- Ну вот так вышло... По показаниям сброс, а она вот, как и подвесили...
- Ты что, - перейдя на громкий и выразительный шепот оборвал его полковник, до которого наконец-то дошел смысл сказанного майором. - Со снаряженным специзделием на борту пришел и со мной тут лясы точишь?! Совсем без мозгов, мать твою еб?! В особый отдел беги, пока не поздно! Ты почему еще в воздухе не доложил?!
- Я же не дурней тебя, Петрович, - так же, трагическим шепотом, возопил Емельянов, - Так бы и сделал. Только у меня неучтенок на борту оказалась не одна, а две штуки. И вторая пострашнее первой.
- Так гражданские и свою хреновину куда-то подвесили? - не понял полковник.
- Да нет, - отмахнулся майор, - Нинка-буфетчица в Моздоке на борт напросилась. Ее к нам как раз переводят в летную столовую. Вот "на оленях" и решила добираться. Ты же баб знаешь, Петрович. Им что бомбер, что транспортник. А нам и веселее. Тут в воздухе приказ, и понеслась эта самая по кочкам. Ссадить по пути, сам понимаешь, не получилось.
- Так что, когда бомбу вешали, девка на борту была? - у полковника отвисла челюсть. - А особисты что же, еблом прощелкали и самолет не провери?..
- Не поверишь, но да. Мы Нинку в хвостовой кабине под кошму уложили, приказали мышкой сидеть и не дрожать. В общем, такая вот история, - закончил майор.