Осторожно, боясь выдать себя, Питер выглянул из-за камня. Казалось, на перевале никого нет – пусто, только ветер свищет. Однако это было далеко не так. В любой тени, за любым камнем мог прятаться лучник, несущий с собой смерть. Здесь это дальнобойное оружие наносило побольше урона, чем меч. Тельмарины и клинками владели неплохо, а вкупе со знанием местности и вовсе могли выиграть эту войну, кабы не были так малочисленны. Только это пока нарнийцев и спасало, но что будет, если враги вырастут в числе? Тем важней было закрыть западные границы, пока не стало слишком поздно!
Ветер сушил губы, которые давно уже потрескались. К соленому привкусу во рту Питер успел привыкнуть. Ничего, осталось совсем немного. План последнего удара они с Эдмундом вырабатывали долго, ибо ошибки быть не должно. Тельмар подустали, они отступают, и их следует дожать. Финальный удар, и Западные горы будут принадлежать королям! Операция учитывала как силы, коими располагал государь, так и местность, на которой будет идти бой. Перевал представлял собой широкую колею, пересекающую скалистый хребет. Ее трудно было охватить глазами – то был, действительно, отличный переход из одной горной долины в другую, прилежащую к Нарнии. Кто знает, что таится на возвышениях… Питер планировал пойти по самому логичному пути и так отвлечь внимание от двух ущелий, так удачно пролегающих вдоль его краев! По ним, тихо и незаметно в пылу битвы, должны были проследовать небольшие группы воинов, во главе одной из которых стоял Эдмунд. Пока основа будет биться на перевале, дополнительные обойдут тельмаринов с тыла и ударят сзади! Только вот стоить такая победа будет дорого… Увы, выбирать не приходилось. Любое сражение требует жертв, это Питер уже успел выучить наизусть.
Раздался крик птицы – сигнал к началу, и Верховный король выскочил из-за скал вместе с другими нарнийцами. Под прикрытием лучников кинулся он в перевал, со стен которого уже рухнуло несколько подстреленных врагов. Нарнийцы были метки и не допускали промахов. Как и предполагал Питер, некоторая часть противников затаилась внизу, и завязался жестокий бой. Вокруг свистели стрелы, и падали поверженные ими воины – и свои, и чужие. Одна клюнула и государя, но не пробила доспеха и полетела ему под ноги.
Мелькнула в небе тень грифона – то был знак, что две группы вошли в ущелье. Питер с ревом отбросил от себя тельмарина и снес ему голову с плеч. Он никогда не сражался с людьми, не убивал их, и к горлу подкатывала тошнота. То были не твари Джадис, одним своим видом олицетворяющие зло и мрак, а такие же люди, как и сам Питер. Только вот они покушались на его страну, убивали жителей, коих король поклялся защищать, а значит, нет в его сердце жалости!
Просвистела еще одна стрела, но государь вовремя поднял щит. Рука дрогнула от обрушившегося на нее удара, однако смерть прошла мимо. Подарки Отца Рождества верой и правдой служили своему хозяину, поражая врагов во имя Аслана и Нарнии. Риндон давно из известного меча стал легендарным, достойным своего хозяина. Питер огляделся – его воины прорывались все глубже в перевал. По времени Эдмунд уже должен был преодолеть ущелье… От раздумий короля отвлек очередной противник, и когда парень разделался с ним в два счета, земля вдруг задрожала. Он нахмурился – не показалось ли? Однако тряска повторилась, и в этот раз она была отчетливей. И в то же мгновение откуда-то сбоку донеслось пение рога. Две короткие звонкие трели огласили воздух, и сердце Питера на миг перестало биться. Это был сигнал к экстренному отступлению.
Кто-то из его воинов подхватил этот сигнал, передал на другой, южный фланг, но оттуда не ответили. Питер чуть замешкался – велеть ли своим воинам отходить назад, когда они прорвались так далеко? Уступать ли захваченные таким трудом позиции? «Эд не стал бы просто так трубить отступление!» - промелькнула в голове мысль, и Верховный король крикнул, ведомый больше интуицией, нежели разумом:
- Назад! Отходим!
Воины, повинуясь, тут же отступили. Некоторые тащили на себе раненых. Те, у кого сохранились щиты, прикрывали спины бегущим, и Питер был в их числе. Количество стрел, в них устремленных, тревожным образом увеличилось. Недобрый знак. Государь убедился в том, что его решение отступать было верным, а когда они отошли почти ко входу в перевал, то Эдмунд уничтожил все его сомнения.
- Питер! – крикнул брат, весь потрепанный и отчего-то покрытый каменной крошкой с головы до ног. В некоторой суете, возникшей при отступлении, ему не сразу удалось протолкаться к государю. Тот отдавал четкие приказы, организуя оборону. Тельмар явно перешли в контратаку, и нарнийцы срочно меняли позиции для стрельбы, благо, стрел у них было много, как и зорких глаз. Закончив с этим, Питер повернулся к младшему королю, тяжело дышащему. Тот хрипло сказал: - Они предусмотрели такой маневр. В расщелинах по краям ущелья засели лучники… И еще… Они хотели устроить завал, перекрыть нам выход, но мы успели выбраться из опасной зоны, и я решил отступить. Вряд ли засаду устроили только с северной стороны…
- Ладно, - похлопал его по плечу Питер. Конечно, жаль, что их трюк не сработал… Но Эдмунд принял верное решение. На его месте Верховный король бы поступил также. – Отстреливать все, что движется в перевале! Никого не щадить!
- Ваше Величество! – донесся слабый голос с южной стороны. Воины поддерживали окровавленного, валящегося с ног сатира. Он мелко вздрагивал из-за вонзившейся в грудь стрелы, но явно пытался сказать что-то очень важное. Питер поспешил к нему, Эдмунд – за ним. – Там… Там…
- Что с южным отрядом? – спросил государь, сжимая кулаки.
- Мы не заметили ловушки, - выдохнул сатир. – Часть наших придавило камнями, а часть и вовсе от нас отрезали. Им некуда отступать…
Питер резко обернулся к брату. Тот напряженно вслушивался в звуки битвы, но от свиста стрел и криков сражающихся было не разобрать, доносится ли какой-то шум из южного ущелья или же все, конец. В глазах у него светился тот же самый вопрос, что и у самого Питера. Стоит ли рисковать другими бойцами, пытаясь вызволить из западни тех несчастных, или уже поздно? Бросать их на смерть нельзя, но стены ущелья надежно заняли лучники Тельмар. Число смертей может удвоиться, а будет ли от того толк?
Решение это должен был выносить Верховный король. Выбравшийся сатир рыдал и невнятно повторял, что нужно вернуться, и от его срывающегося голоса сердце обливалось кровью. Казалось, что воин пытается сказать еще что-то, но сил у него на то не хватает.
В ответ на вопросительный взгляд Питера Эдмунд сжал губы и отрицательно мотнул головой. «Нет, - говорил он бессловесно, - не потянем!». И Питер его понимал. Брат всегда трезво оценивал ситуацию и в битвах действовал рационально, хотя и жестоко. Долг стоял для него превыше всего, ибо Справедливый король бесстрастен и рассудителен. Для защиты Нарнии нужна победа, а попытка спасти попавших в западню может помешать достижению основной цели, выполнению долга более глобального. Эдмунд не колебался, принося своих воинов в жертву, если то было необходимо, потому и заслужил репутацию грозного и жестокого командира. Питер же не мог относиться к нарнийцам под своим началом столь расчетливо. Именно своим человечным отношениям к жизням, что находились у него в подчинении, он и снискал всеобщую любовь… Да, это рискованно, но не попытаться им помочь государь не мог! Верховный король всем сердцем искал возможные пути и, находя узкие тропы, не боялся на них ступить – не теряя, впрочем, основной дороги, ведущей к победе.
- Отправьте туда подкрепление. Около двадцати бойцов, - распорядился Питер. Эдмунд нахмурился, но ничего не сказал. Главнокомандующим был все же государь, а поле брани – не то место, чтобы спорить.