Ингрид рассмеялась – она не воспринимала противников всерьез. И имела на то полное право, Эдмунд понял это с первой же атакой. Девушке потребовалось только взмахнуть рукой, чтобы из земли, швыряя влажные комья прямо в глаза, поднялся толстый корень и ударил с такой силой, что даже увернувшиеся упали, не удержавшись на ногах. Король успел отпрыгнуть, но тупо поскользнулся в грязи, и эту ошибку ему никто прощать не собирался. Тонкая ветвь дерева обвилась вокруг свободной руки, дергая назад, но он успел перерубить ее мечом и отскочить в сторону. В лицо полетели грязные брызги, а в ушах звучал звонкий смех ведьмы и стоны раненых, затихающие по мере того, как колдунья наносила удары. Воинов оставалось все меньше, ибо атаки ее были точны и безжалостны. Нужно что-то придумать, как-то задержать!.. Взгляд его упал на факел, чудом уцелевший после гибели одного из солдат. Дерево. Нужно уничтожить ее главное оружие!
Онур кинулся следом за королем, несясь прямо по взрыхленной земле. Он с запозданием понял, что тот задумал, и отставал совсем чуть-чуть. Ингрид как раз отвлеклась на сатиров и не заметила их порыва, однако спустя миг она повернулась к двум юношам и нахмурилась. Моряк ожидал мощной атаки, но ошибся. Ноги вдруг что-то опутало, и он рухнул во весь рост. Трава оплела его щиколотки свежими, упругими побегами, повинуясь воле колдуньи. Эдмунда постигла бы та же участь, но он был чуть впереди, и Онур мечом успел отсечь стебли его пут прежде, чем король упал. Так что тот только споткнулся, выправился и понесся дальше. Освободив и себя, Онур кинулся следом. Королю оставалось совсем немного до факела, буквально пара шагов… Ингрид не собиралась поддаваться и в этот раз не стала мелочиться.
Сзади Онур услышал характерный треск, и этого ему хватило, чтобы метнуться в сторону. Однако этого было недостаточно, чтобы уклониться от толстого корня, вырвавшегося из почвы и сметшего воинов со своего пути. Их швырнуло в стену уцелевшего дома. Перед глазами моряка заплясали пятна, такова была сила удара. В голове раздавался звон, в который мелодично вплетался смех Ингрид, которой не были нужны причины для того, чтобы творить такой хаос. Фигура ведьмы раздвоилась, танцуя со своим двойником в сознании Онура, голова которого раскалывалась от боли. Со стоном он приподнялся на локтях, но на большее его не хватило. Эдмунду повезло и того меньше – юноша отклониться не успел и от удара о стену потерял сознание. По крайней мере, Онур надеялся, что только поэтому он не двигается и не пытается встать.
Ингрид легко отбросила в сторону оставшихся нарнийцев и направилась к поверженному правителю, который вступил в битву, где не было шансов выиграть. Онур заскрипел зубами, замечая знакомую суетливую походку, похожие на птичьи движения. Девчонка почти не изменилась за прошедшие годы, только постарела на лицо… Немудрено, с такой-то страшной силой, против которой он ничего не сможет сделать. Но смотреть, как приближается смерть, и ничего не предпринимать было выше сил Онура. Он вслепую нашарил в грязи меч, надеясь нанести последний удар, если колдунья приблизится вплотную, и молясь Аслану, чтобы тот помог если не ему, простому парню с Одиноких островов, то хотя бы королю…
Великий Лев не покинул их, но помог с совершенно неожиданной стороны.
Ингрид уже занесла руку, чтобы опутать раненых побегами и вытянуть из них всю энергию, как ее запястье опутала тонкая ветвь и дернула назад. Девушка потеряла равновесие и отошла на несколько шагов, резко развернувшись. Кара, сосредоточенная, бледная, стояла невдалеке и не сводила с противницы глаз. Ей не сразу удалось остановить коня, пустившегося вскачь, да и мысли о том, что ничего противопоставить могущественной ведьме она не сумеет, не давали покоя. Однако услышав голос Эдмунда и поняв, что он принял безнадежную битву, дабы дать другим уйти, заставил ее вернуться. Предрешенное поражение уничтожило последние сомнения. Что бы ни случилось, Кара не даст его в обиду так же, как и он поспешил ей на помощь.
Теребинтия никогда прежде не видела схватки двух ведьм, двух дочерей леса, ибо они всегда выступали заодно. Теперь же заведенная традиция нарушилась. Ингрид нахмурилась и ударила в ответ. Кара почувствовала это заранее – как и противница, она сейчас была едина с лесом, с единственным деревом, рожденным влажной землей и жизнями десятка крестьян. Девушка пропустила атаку и ответила, смертельно побледнев. Свой резерв она спустила буквально в два захода, и теперь внутри царила сосущая пустота, однако Кара сжала зубы и добавила еще, тратя свою жизненную силу. Голова тут же закружилась, к горлу подступила тошнота, а сердце замедлило свой ход. Только бы достать!.. Ингрид была гораздо опытней и легко отошла в сторону. Ей было из кого тянуть силы, и запас ее был поистине безграничен.
Кара не успела увернуться. Чтобы не проиграть в то же мгновение, она одним махом выпила всю силу из свежей травы, взращенной Ингрид. Знаменитый ведьмин круг уродливым почерневшим пятном разлегся у ее ног. Энергия, чужая, но лесная, знакомая, затопила ее душу. Этого хватило, чтобы перехватить контроль над толстой ветвью и направить ее обратно. На это Кара истратила последние крупицы сохраненных сил и, подхватив с земли чей-то меч, шагнула вперед. Она не умела обращаться с оружием, никогда не держала его прежде в руках, но больше в ней не было ни капли энергии. Рассчитывать больше было не на что. Она защитит Эдмунда! Сейчас или никогда!
Пальцы Ингрид вцепились прямо в горло, сжали его железной хваткой, перекрывая доступ воздуху, но не это было самым страшным. Кара захрипела, чувствуя, как из ее тела уходят силы, что заставляли сердце биться и гнать по жилам кровь. Уверенно, жадно и беспощадно соперница поглощала их. Та надавила на нее, держа практически на весу, заставляя прогнуться в спине и хвататься за душащую ее руку, чтобы не упасть. Меч Кара давно выронила. Она не слышала, как кричит что-то хрипло Онур, не ощущала, как гудит под ногами земля, сотрясаемая десятками копыт – то Маркус со своими воинами подоспел на помощь. Все ее существо, вся душа погибали под давлением Ингрид, что вытягивала саму жизнь из девушки, превращая слабый ручей в засохшую пустыню. Прежде Каре казалось, что в ней не осталось ничего. Как же она ошибалась – теперь само пламя, что полыхало в ее сердце, согревало по ночам и заставило вернуться, тухло на глазах. В мутнеющем сознании мелькнула лишь одна мысль, одно имя: «Эдмунд»…
И оно вернуло Каре, уже готовой сдаться, желание жить и бороться! В кои-то веки она научилась верить, научилась любить – и неужели должна это так быстро потерять?! Ни за что! Ее вдруг охватила дикая, отчаянная ярость, сокрушившая все стены и все запреты, которые для себя определила девушка.
Ведьмам неизвестно чувство насыщения. Когда конец подходит слишком близко, сколь угодно энергии она поглотит, отгоняя смерть подальше, ни капли не оставит.
Жажда выжить любой ценой победила желание одолеть и убить. Кара вцепилась в сжимающую горло руку и одним жадным глотком выпила весь запас Ингрид. Досуха. И в то же мгновение обе они рухнули в грязь.
Каре почудилось, что ее швырнули в бушующее море, волны которого окатывают ее с головой. Душу, пустую и высушенную колдовством, затопило силой, но мгновенная радость от этой жизни исчезла, стоило осознать простую истину. Эта сила была чуждой Каре. Она принадлежала не ей, и сердце отторгало ее, будто напоминая, откуда взялся этот океан мощи, бескрайний, пьянящий голову. Девушка приподнялась на локтях, с усилием столкнула с себя Ингрид и вдруг ахнула, осознав, что та мертва, что сила, наполняющая каждую клеточку тела Кары, была дана другому существу. А теперь оно мертво.
В желудке забурлило, голова закружилась. Не было сейчас разницы, у кого Кара отняла жизнь. Даже пролившая столько крови ведьма была живым созданием, которое девушка выпила досуха – и энергию которого ощущала в себе. Осознание, горькое, ужасное, сковало ее душу ужасом. На глазах выступили слезы. Она ведь не хотела становиться монстром, поглощающим чужую силу. Не в этом ли Кара клялась Эдмунду, отстаивая свою правоту годы назад? Она брала взаймы у леса, но возвращала долг сполна, и тот не был на нее в обиде. Однако это… Девушка никогда не допускала даже мысли о том, чтобы совершить такое злодеяние – убить кого-то ради этой безумной, безграничной силы. Каждый сам выбирает свой путь. Она выбрала. И кем теперь стала?