Потому лес стал ей не только домом. Он стал ей и классом для занятий, позволяющим постичь старую, сложную науку дриад, щедро делящимся с ученицей своими дарами. Он сам был ее наставником, владеющим лекарством от любой болезни, ибо никто, даже самый искусный алхимик, не способен превзойти мудрую природу. Люси была достаточно упряма, чтобы браться за неразрешимые задачи вновь и вновь, пока не найдет ответа. Она была достаточно ответственна, чтобы не жертвовать во имя тайных уроков своими обязанностями. Она была достаточно упорна, чтобы успевать везде и всюду, то снуя по Кэр-Паравалю, то ускользая оттуда, никем не замеченная. В этом ей помогали тайные ходы, пронизывающие дворец, которыми так щедро с ней поделился Эдмунд. И хотя Люси безумно уставала от такого ритма, плоды трудов приносили искреннюю радость и даже гордость собой. Теперь, спустя два года, королева по праву носила золотое кольцо с белым опалом – знак, присущий лишь целителям.
Девочка понимала, что то, что она считает тайной, на деле таковым не является. Первым ее частые отлучки заметил младший король, от которого Люси не стала скрывать их цели. С тех пор, стоило ей ускользнуть в лес, то и дело она замечала птиц, скачущих по ветвям так невинно и сопровождающих ее повсюду. Вестники Эдмунда, его верные слуги, глаза и уши по всей Нарнии, бдительно следили за тем, чтобы девочку обходили беды и напасти, столь частые в глубокой чаще. Люси не возражала – это было лучше, чем таскаться с сопровождением подобно Питеру, который смирился со своей тяжкой участью, или вовсе не покидать дворца, как Сьюзен. Второй брат в своей манере оберегал сестру, присматривал за ней, не мешая и никому не рассказывая ее маленькой наивной тайны. В этом плане он был куда крепче Питера, который мог проговориться под давлением Сьюзен, вечно обижающейся на то, что от нее что-то скрывают. Эдмунд же охранял ревностно как свои, так и чужие секреты, и на него можно было положиться.
Но покоя душа девочки так и не нашла. Люси никак не покидали мысли о том, что исцеление ран – борьба со следствием, а не с самой проблемой. Сердце ее наполнялось гневом от того, что кто-то может причинить друзьям вред или боль, а руки сжимались в кулаки. Никто не посмеет сделать это, пока она жива! А как она может предотвратить подобную беду? Ответ висел у нее на поясе, но его точно не одобрили бы родные. Питер, берегший младшую сестренку от всего, что только можно, точно не согласится – чего уж говорить о Сьюзен? Ее реакцию Люси представляла живописно: «Это же так опасно! Девочке не место в битве! Ты не понимаешь, что значит война!»… Юная королева понимала. Да, она не видела ее вживую, но ей с лихвой хватило поля боя после битвы при Беруне, где она исцеляла всех раненых. Она вдоволь насмотрелась на братьев, возвращавшихся из военных походов – измученных скорее не физически, а морально. Люси хватало воображения, чтобы представить все ужасы войны в красках, но эта страшная картина вызывала в ней лишь два желания: помочь раненым и не допустить того, чтобы среди них оказались ее родные.
Никто бы не одобрил ее намерения овладеть оружием. Потому девочка начала с малого. Она была достаточно сообразительной, чтобы понять: старших следует подготовить к новости, а значит, следовало действовать постепенно. И Люси зашла с самой неожиданной стороны – со Сьюзен.
Старшая королева редко тренировалась в стрельбе из лука. Ее меткость и так была предметом восхищения и воспевалась в сказках, а у Сьюзен находилась и масса других, более важных дел. Люси вся извелась, дожидаясь удобного случая. Она уже всерьез раздумывала, как бы намекнуть сестре, не вызвав подозрений, и строила хитрые планы, но удача улыбнулась девочке. Сьюзен одним вечером решила попрактиковаться и вышла на задний двор, куда, с совершенно непричастным видом, проследовала и Люси. Она некоторое время следила за успехами лучницы, а затем восхитилась ее точностью. Вполне искренне, кстати, не кривя душой.
Сьюзен слегка зарделась. Комплименты всегда были ее слабостью, и сейчас заслуженная похвала заставила щеки покраснеть. Люси же заглянула сестре в глаза и попросила попробовать самой выстрелить. Королева великодушно разрешила, показала, как правильно держать лук и натягивать тетиву. Девочке едва хватило сил сделать последнее, рука с непривычки дрожала, и неумело выпущенная стрела отскочила от мишени, а не вонзилась в нее.
- Ничего страшного, с первого раза ни у кого не получается, - без задней мысли успокоила ее Сьюзен. И тут Люси произнесла слова, ради которых и пришла сюда: может ли сестра научить ее стрелять? Та заметно растерялась. Она не ожидала такой просьбы, но рассудительность не подвела королеву и теперь. Последовал закономерный вопрос, а зачем это Люси понадобилось. Та пожала плечами и ответила, что виной всему интерес и любопытство. Разве нужна причина, чтобы увлечься чем-то новым и пытаться овладеть прежде не знакомым ремеслом? Девочка решила не шокировать сестру своими истинными мотивами. Вряд ли тогда разумная и осторожная Сьюзен встанет на ее сторону, а так, помаявшись и вдоволь посомневавшись, старшая королева дала свое согласие.
Учителем она была терпеливым, однако очень скурпулезным. Люси очень трудно было выдерживать неторопливый темп занятий и слушать долгие речи, полные полезных советов и рекомендаций. К тому же выяснилось, что к стрельбе у девочки не лежит душа. Не было в ней необходимого хладнокровия, которое необходимо лучнику и которым природа наградила Сьюзен. Люси была импульсивна, горяча и порывиста. Ее душа рвалась вперед, и девочка с трудом могла устоять на месте, выжидая удачного порыва ветра или же отсутствия оного. Статичность и аккуратность, столь близкие старшей королеве, младшей были чужды, и из-за этого ошибка следовала за ошибкой, что и подметил Питер, заглянувший однажды на занятие сестер.
- Не торопись, - посоветовал государь, подходя ближе. Люси только вздохнула. Техникой она овладела, ведь ради достижения своей цели девочка проявляла невиданное усердие. Только вот его не хватало, чтобы добиться совершенства, для этого талант нужен, а этого у девочки и не было. Питер заметил грусть в ее глазах и добавил добродушно: - Не расстраивайся. У меня тоже с луком уважительно-отстраненные отношения.
- Ты тоже учился стрелять? – удивилась Люси. Верховный король кивнул, усмехнувшись.
- Ореиус заставил. Правда, на учебе я и остановился. Не мое это…
- Вот и мне так кажется… – пробормотала юная королева, крутя в пальцах стрелу. Сьюзен покачала головой и сделала очередной выстрел, прямо в яблочко! И как ей не завидовать после таких блистательных успехов?
- То ли дело меч. Вот оружие настоящего рыцаря и бойца! – Питер совсем замечтался, предавшись каким-то своим мыслям. Старшая королева фыркнула.
- Много твой меч сделает против умелых лучников? Или ты умеешь стрелы в воздухе отбивать?
- Жаль, Эдмунд в Тархистан уплыл, а то бы тебе много чего высказал. Щит бойцу на что? Меч – это орудие нападения, но без надежной защиты воин ничего не сможет сделать, каким бы искусным фехтовальщиком не был, - рассудил мудро Питер. Люси покосилась на него и, почувствовав удобный момент, сказала:
- Ты так захватывающе об этом рассказываешь! Может, и меня научишь?
- Тебя? – искренне изумился государь. – С чего вдруг такое рвение?
- Ну пожалуйста! – взмолилась девочка. – Я прошу тебя!
- Самооборона – это хороший навык, не спорю… – задумчиво протянул Питер, погрузившись в свои мысли. – Особенно в наши неспокойные времена…
- У нас во дворце достаточно стражи, чтобы Лу была в безопасности, если что, - заметила ворчливо Сьюзен. Люси бросила на нее возмущенный взгляд, но вовсе не несогласие сестры ее сейчас волновало. Рано или поздно вскроется истинная ее цель, а обманывать девочка не привыкла. Так что вскинула голову и заявила:
- Мне не для самообороны надо. Я хочу сражаться вместе с вами, с тобой и Эдмундом!
Будь у Питера что во рту, он бы неизбежно поперхнулся. Впрочем, и с воздухом у него вышло неплохо, так что государь зашелся в хриплом кашле. Сьюзен с неверием и непониманием уставилась на сестру, не имея понятия, откуда та могла понабраться таких глупых и опасных идей. Ей внезапно пришло в голову, что и стрельбе из лука Люси училась не из праздного любопытства. Юная же королева расправила плечи и вздернула нос. Свою правоту она собиралась отстаивать до конца, обязательно победного.