Сам Борз поехал ознакомиться с доступными материалами дела, медэксперт провёл анализ и, будучи частью спецотдела, предоставил им результаты, а Дилан Райт, назначенный по делу главным, обещал показать улики и снимки с места преступления, потому что тоже понимал, как важно сейчас скооперироваться.
– Это не наши, – первое, что сказал старший Хоуп, проходя в кабинет. – За своих отвечаю.
– Не ваши, – Дилан выглядел потрёпанно, всю ночь он провёл на ногах – они прочёсывали лес, и пришлось привлекать других офицеров, но не посвящая их в детали. На столе стояла кружка холодного кофе, надкусанный хотдог, а перед ним были разложены снимки и как вишенка на торте – результаты медэкспертизы, в которые он ткнул пальцем: – К смерти привели не укусы.
Изначально они подозревали волков, но медэксперт Сирена Эванс сразу сказала, что волки так не убивают, а похоже на типичное нападение собаки. Так и оказалось. Затем встал вопрос, собака была использована как орудие преступления или как предмет? Эванс провела тщательный анализ, изъяв следы зубов, определила вид укуса. Обычно когда человек отбивается от нападающей собаки, то основной массив повреждений приходится на те части тела, которыми он отбивается, то есть на нижних и верхних конечностях, но у это человека укусами было покрыто всё тело без разбора. К тому же при попытке потерпевшего сбросить с себя нападающее животное либо при попытке третьих лиц увести собаку от жертвы на теле образуются следы динамического действия зубов, то есть рвано-укушенные раны и параллельно располагающиеся полосовидные ссадины. Но тело было усыпано колотыми ранами с неглубоким коническим раневым каналом от воздействия клыков, ссадинами от действия моляров и премоляров, кровоподтёками от резцов – к такому нехитрому комплексу полиморфных повреждений результату приводило сжатие челюстей при статическом действии зубов. Что означало: жертва не оказывала сопротивления. Будь он пьян, то должен был быть в полной отключке, что позволить так над собой издеваться, вот только уровень алкоголя в организме не был критичным, но найденный яд поставил точку в этом вопросе, и теперь они знали, что животное напало на его труп, либо тогда, когда он был почти труп. Но с какой целью? Задавшись этим вопросом, Эванс провела ещё ряд исследований и определила, что яд попал в тело через укусы.
– А что тогда? Если ты думаешь, что мы имеем к этому отношение, то это чушь.
– Пока не знаю, что и думать. Убитый – приезжий. И если попытаться сложить общую картину, то он был в баре, потом пьяный отправился в лес – что его туда понесло? Там или по пути подрался с кем-то – камер нет, сказать сложно, нужны свидетели, но сам знаешь, что у нас город после шести вечера вымирает. Так он пролежал там сутки почти, а потом ваши же нашли его. Ах, и ещё – это не волчьи укусы, а собачьи.
– Аллилуйа! Я сразу сказал, что это не мои волки. Но найти укусившую его собаку нереально, – покачал головой Борз. – Да и ты говоришь, дело не в укусах. Так о чём идёт речь?
– Я не могу раскрывать подробности, Борзый, но это не то, что можно было ожидать, и я честно понятия не имею, что вызвало в итоге смерть. У нас есть догадки, но не более, – он думал, что если яд был в крови ещё до того, как несчастного покусали, то укусившая его собака тоже должна уже умереть, но трупа собаки не находили, так что и делиться своими фантазиями не стоит, заключил офицер и откинулся на стульчике. – И кстати, что ваш волк делал не на своей территории?
– Он не в обличии волка там был, а как человек. Гулял, – пожал плечами вожак. Ральф мог забрести куда угодно: его и Зээв со своей пасеки как-то взашей выгонял, и в женскую баню он как-то умудрился ворваться, поэтому Борз не удивился, когда тот прибежал ночью и стал рассказывать, что нашёл истерзанное тело, но не растерялся и сразу вызвал полицию. – Смотрел на луну и звёзды, говорит, был звездопад.