Котя понимала, что ей нужно что-то сказать, оправдывая свой планируемый побег, но ничего не шло в голову. Аргумент Эванс был весомым, и Котя знала, как сильно она любила своего отца, а представляя себя на её месте, сердце начинало обливаться кровью. И всё же это жизнь, а смерть – это лишь часть её цикла, как говорила ей недавно бабулита, и эти же слова сейчас она сказала подруге.
– Я понимаю, но мы не властны ни над жизнью, ни над смертью. Каждого ждёт свой исход в своё время.
– Такое ощущение, что ты пытаешься его приблизить, Коть, – не сдавалась Лили.
– Нет, но у него мои фотки! – Честно сказала та, считая проблему достаточно серьёзной, чтобы подставить под угрозу собственную жизнь. Для подростков репутация значила очень много, и неудачное фото могло разрушить целую жизнь, или же ей так казалось, но верила она в это искренне. – А вдруг он опубликует? Я умру же от стыда.
– У него что, – она понизила голос до шёпота, – те фото?
– Какие? – Так же шёпотом спросила Котя, не понимая о чём говорит Лили, да ещё и так таинственно.
– Такие, – она скривила лицо, и приложила руки к груди, намекая на пикантность карточек, но Котя смотрела на кривое лицо подруги и расценила по-своему, ведь на фото она действительно корчила рожицу.
– Ну да, – она огорчённо кивнула.
– Божечки! – Лили приложила руки к распахнутому в ужасе рту. – Какой ужас! Зачем ты ему это отправила? Соблазнить хотела?
– Кукушкина этого? – Ужаснулась Котя. – Сдался он мне, я случайно отправила.
– Зачем ты вообще так фоткалась?
– Ну, просто, – засмущалась Фелиситас, которая фамилию сейчас не оправдывала – это же надо было так опростоволоситься и лично отправить компромат, почти как автогол. – Все так фоткаются. Для себя.
– Я так не делаю.
– Все – это обобщение, – заметила Котя, даже не сомневаясь, что Лили фотографируется только как приличная девочка. – Так что видишь, мне жизненно-необходимо заставить его удалить фотографию.
– А попросить ты его не можешь? Позвони или напиши, деньге ему переведи, в конце концов, ты же копила, – естественно, Котя копила. Но не на откуп, а на поездку в экспедицию, или в поход – там видно будет. Пока её даже в бесплатный лес не пускали.
– Нет, он меня заблочил, похоже. Не отвечает.
– Давай я попробую, – она позвонила, но и Лили Куан не поднимал.
Убеждённая подругой, она всё же дала согласие на авантюру, но потребовала слать ей сообщения и включить геолокацию, чтобы Лили чувствовала себя спокойно зная, где находится Котя. Та соглашалась на всё, даже скажи ей выпотрошить рюкзак и засунуть туда Лили вместо коллекции фантиков (в начальных классах Куан грезил её фантиками), черепа птицы (гордость её археологической коллекции, но если Куан захочет, то она готова была с ним расстаться, но только с ним, остальные экспонаты коллекции ни-ни, их даже трогать никому не разрешалось), журналы о собаках (от такого отказаться было просто невозможно), свиньи-копилки (да, откуп деньгами был запасным вариантом), перцового баллончика (на случай, если мирно договориться не удастся) и взять с собой – и на это бы пошла, хотя далеко бы не ушла, ведь силой не отличалась.
Чтобы не привлекать внимание ответственных соседей, караулящих у окон, она вышла через заднюю дверь, пересекла сад и покинула его через заднюю калитку. Её не преследовало чувство страха, но в крови бурлил адреналин, в лесу одна она давно не гуляла, будь прокляты эти запреты, и ещё не скоро бы выбралась, спасибо за запреты, ведь собой они лишь разожгли в ней желание их нарушить, иначе зачем они вообще?
Она не знала, как долго идти и в каком направлении двигаться, но решила, что наверняка должна быть тропа к школе, хотя деревенские обычно приезжали на машине, их возил Зефф, или кто-то из родителей. Не то, чтобы Котя тщательно следила за ними, но бывало, что они были не на транспорте, либо их высаживали не заезжая на школьную парковку, но Котя молилась на тропу, хотя уже и сама не понимала, идёт она в направлении школы или нет, карты на телефоне утверждали, что так, а Лили сыпала сообщениями, что ей надо идти направо. Решив, что подруга более сведуща в топографии, нежели она сама, Котя свернула в кусты, продралась сквозь заросли растительности, ободрала незащищённые тканью щиколотки, шею и локти, собрала хвостом репей, и в итоге выкатилась на поляну, напомнившую ей поляну из сна Беллы, где Эдвард сверкал своими нерушимыми мощами. Ни Эдварда, ни других вампиров здесь не было и в помине, но был очаровательнейший щеночек, который бегал, рыча, за бабочками, махал хвостом, а заметив Котю испугался и прижал хвост к земле, съёживаясь и поджимая уши.