- С недавнего времени люди носят их на шее. В старину они были практически такого же размера и почти всегда деревянные. Они висели на дверях. Но у настоящей Mезузы лист бумаги внутри, на котором каллиграфически написана молитва.
Сет чувствовал себя ещё глупее, чем раньше.
- Ну же! - выпалила она и направилась к потайной двери.
Глаза Сета расширились.
- О, теперь пора заняться сексом в подвале?
- Нет, глупый! Давай поднимемся наверх и посмотрим, что говорится в молитве!
- По крайней мере, он не выглядел слишком злым, - сказал Ди-Мэн, отступая за лопату, чтобы копнуть глубже. - Мы не виноваты, что чувак заставил этих парней перенести бочки к нему домой.
- Чертовски верно, - согласился Чокнутый, орудуя второй лопатой. - Это не наша вина.
- Посмотрим, что ему ещё нужно, но, думаю, я догадываюсь, - oн посмотрел на дыру. - Но это не будет так безумно.
- Да. Мы разберёмся и с этим. Мы делали кое-какое дерьмо в прошлом и получали неплохой кусок пирога за это.
Ди-Мэн нахмурился.
- Торт, придурок! Говорят, неплохой кусок торта.
Чокнутый ухмыльнулся.
- Торт, пирог? Не вижу особой разницы.
Они копали на опушке леса у одной из просёлочных дорог. Сзади, с полей, стрекотали сверчки - пульсирующий звук, похожий на электронную музыку. Луна висела высоко и ярко, что давало им достаточно света для этой очень таинственной работы: захоронения тела, которое, как им сказали, придётся выкопать позже.
Странно, - подумал Ди-Мэн и вытащил ещё одну лопату земли.
- Но ведь это было забавное общение, не так ли? - Чокнутый усмехнулся. - Этот человек звонит нам и говорит, чтобы мы откопали захороненное тело, а через пять минут нам звонит Рош и говорит, что у него есть тело, от которого он хочет, чтобы мы избавились.
Ди-Мэн остановился на полпути, секунду подумал, потом свирепо посмотрел на него.
- Забавное общение? Ты - тыквоголовый! Это не забавное общение. Это совпадение!
Нижняя губа Чокнутого отвисла.
- Тыквоголовый… Но, ты прав. Сначала мужик, потом Рош. Так можно убить двух медведей одним выстрелом.
- Да, чувак. Два медведя…
Когда яма стала достаточно глубокой, они вытащили хлипкий фанерный гроб из фургона. Внутри самодельной коробки лежал малопривлекательный женский труп с взъерошенными каштановыми волосами. Когда-то она отзывалась на имя Кэрри “Лентяйка” Уайтекер. Теперь она была обнажена. Но когда Рош общался с ней днём ранее, на ней были ярко-розовый топ и джинсы. Почему сейчас она была голой, оставалось загадкой.
- Пожалуй, я забью крышку.
Чокнутый взял инициативу на себя, но тут Ди-Мэн хлопнул его по затылку.
- Ты что, ничего не слушаешь? Сначала мы должны кое-что сделать.
- О, ну да. - Чокнутый поднял с пола фургона завёрнутый в полотенце свёрток и положил его в гроб с мёртвой девушкой.
В лунном свете её кожа казалась синеватой.
Ди-Мэн курил сигарету, пока Чокнутый забивал крышку, а когда работа была закончена, оба мужчины бросили гроб в яму и засыпали землю обратно.
Чокнутый начал утрамбовывать землю сапогом, пока…
- Ой!
…Ди-Мэн снова ударил его по голове:
- Ты что, дурак?
- Э-э-э…
Ди-Мэн покачал головой.
- Не утрамбовывай землю! Это только усложнит завтрашнюю ночь, когда мы должны выкопать его снова.
- О, точно.
- А теперь пошли отсюда. Завтра будет чертовски напряжённый день…
Они сели в большой фургон и уехали.
Завёрнутый в полотенце сверток содержал несколько буханок хлеба.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Июль, 1880 года.
- Уже почти август, мистер Коннер, - сказал Норрис после первого глотка виски, на вкус больше похожего на лак. Он указал на календарь, прикреплённый к деревянной доске. - Потом будет сентябрь, а потом… Зима в этих краях наступает быстро.
Коннер со стуком поставил кружку на стол. Что выплеснулось, так это дешёвый эль, который хозяин салона приготовил сам из того зерна, которое только можно было достать.
- Думаешь, я этого не знаю? - oн скорее зарычал, чем ответил. - Думаешь, мне нравится, когда половина моих людей живёт в чёртовых палатках, оставшихся после войны?
- Я только хочу сказать, что им становится не по себе. Ты, я, другие бригадиры и старшие лесорубы - конечно, у нас есть дома с дровяными печами. Но остальные парни… Они не хотят провести ещё одну зиму, как они это делали.
Из-за того, что он был совсем маленький, у салона даже не было названия; в самом деле, даже сам Ловенспорт трудно было бы назвать городом. Это была полуразвалившаяся мешанина лачуг с земляным полом, построенных не пилами, а дробилками. Некоторые жилища были настолько ветхими, что их рухнувшие крыши были заменены брезентом. А сразу за безымянным городом располагался лагерь Сибли, ряды палаток, в которых жили грубые рабочие, известные как клан Коннеров.