МакКуин разразился смехом.
- Я выпью за это, Пельциг! Попробуй быть католиком в чёртовом Кентукки! Теперь я понимаю, о чём ты говоришь.
Наконец, стряхнув с себя неловкость, вернулась Нания. Она оттолкнула мужа от стола и принялась разламывать крабов.
МакКуин протянул им фляжку.
- Выпейте, вы оба. Мне только сейчас пришло в голову, что я ещё не видел, как вы пьёте.
- Благодарю вас за великодушие, сэр, - сказал Пельциг, - но мы с Нанией никогда не пьём спиртного по причинам нашей веры.
- Евреям запрещено пить? - удивлённо спросил МакКуин.
- Дело не в этом, сэр, но чаще всего я предпочитаю этого не делать. Мы считаем, что мутная голова мешает видеть “En Soph”.
- “En Soph”?
- Бога, - перевёл Пельциг.
Брови МакКуина поползли вверх.
Если это правда, я определенно не увижу Бога сегодня ночью.
Он сделал ещё глоток из фляжки.
Нания взглянула на Пельцига и что-то прошептала.
- Что это твоя миссис говорит? - МакКуин усмехнулся. - Вероятно, капитан - типичный ирландский пьяница?
- Конечно, нет, сэр. Но моя жена, как и я, интересуется содержимым ловенспортского груза. Я скажу ей, что это не наше дело.
Это было правдой: конфиденциальность товара покупателя была частью работы любого капитана. Раскрытие характера груза может привести к краже.
Но, эта пара, несомненно, заслуживает доверия, - подумал МакКуин. Теперь он это знал.
- Ну, я не вижу в этом ничего дурного; мне кажется, это всего лишь инструменты и фарфоровая посуда, - oн снова открыл декларацию. - То, что мы завтра привезём этим ребятам в Ловенспорт, похоже на десять грузовых бочек. Одна из которых полна мраморa и чего-то другого из олова. Бочки три или четыре - точильных инструментов и головок саней, и пять-шесть - угольной пыли.
- В этом есть смысл, - сказал Пельциг, - потому что Ловенспорт может похвастаться лесопилками.
МакКуин нахмурился.
- Значит, они покупают инструменты в Праге и перевозят их сюда. Зачем тратить такую сумму, когда они могут легко приобрести такой же инструмент здесь?
- Судетская сталь гораздо лучше, капитан, и стоит того. Руда поступает с гор на нашей родине. Молот, выкованный из такой руды, очень долго не будет иметь даже небольшой вмятины, а заточка напильников практически вечна.
МакКуин не возражал, хотя знал, что больше доверяет ирландской стали. Он прищурился, вглядываясь в список.
- И… Хм-м. Похоже, что оставшиеся четыре бочки содержат композитную посуду, хотя я не уверен, что это такое.
- Ком… позитную, капитан? - спросил Пельциг. - Может быть, материал для обжига?
МакКуин заметил ещё одно слово, нацарапанное в описи в скобках.
- Есть ещё одно слово, но, кажется, оно написано не по-английски. Может, твой язык, Пельциг? Вот, взгляни.
Пельциг проследил за пальцем МакКуина на пергаменте и сглотнул.
- Здесь написано чешское слово “hilna”, капитан…
Нания стиснула руку мужа.
- Нет!
МакКуин не мог не заметить реакцию пышногрудой женщины.
- “Hilna?” И что бы это могло быть?
Лицо Пельцига было каменным.
- Это слово означает “глина”, сэр. Другими словами, грузовой отсек содержит четыре полных бочки глины…
Никогда не пойму этих иностранцев, - жаловался себе МакКуин, отпирая грузовой отсек на первой палубе. - Они вели себя так, словно прошлись по их могилам. Что может быть такого в глине гончара из Европы, что вызвало бы такой шокирующий эффект?
Тем не менее Пельциг попросил капитана о снисхождении и попросил, чтобы им позволили увидеть эту глину.
- Это было бы совершенно неправильно, Пельциг! Это оплаченный товар, и нам также платят за его доставку, без всяких помех.
Пельциг помолчал, подыскивая нужные слова.
- Я и моя жена, сэр, мы хотели бы только посмотреть. Я могу приравнять это к… как бы это сказать? Сентиментальность, сэр, если вы понимаете.
МакКуин ухмыльнулся.
- Ты имеешь в виду, увидеть что-то с родины? Согреть своё сердце, что-то в этом роде?
- Что-то в этом роде, сэр. Если бы часть замка Бларни с вашей великой родины Ирландии была перенесена в Америку, разве вы не захотели бы увидеть её своими глазами?
Это была странная параллель, но…
- Ну, раз уж ты так ставишь вопрос, я, пожалуй, так и сделаю.
- Могу только добавить, что этот груз имеет особое значение для любого чешского еврея.