Осознав, что слишком внимательно рассматривает спину Роберта, изучает каждую его родинку, словно они представляют созвездие, предназначенное для поцелуев, Лия тряхнула головой и отвернулась к окну. Бродячий кот юркнул под старый «форд».
— Зачастую интуиция плохой советчик.
Лия молчала. Она чувствовала, как лоб становится горячим и липким, будто у неё зашкаливает температура.
Семь лет назад она развелась с мужем. Их семейная жизнь — череда скандалов, выстроенная на взаимных претензиях — держалась на нитке терпения Лии, надрывавшейся с каждой новой выходкой супруга, будь то пьянка, покер или пенная вечеринка со стриптизёршами, и окончательно рухнула, когда Лия застала мужа в постели с двумя студентками колледжа. Он был приглашённым преподавателем английской литературы, и, судя по изнеможённым лицам девушек, Шекспира они цитировали ему не только на экзамене.
После развода отношение к мужчинам у Лии изменилось. Ненависть, при которой Лия считала их грязными животными, растворилась, но оставила взамен полное равнодушие: отныне Лия не влюблялась и не хотела секса. Её либидо рухнуло, будто его взломал прыщавый хакер. Первое время она ещё встречалась с мужчинами — молодыми и старыми, опытными и не очень, — надеясь, что её состояние уныния и своеобразного отвращения временно, однако, когда очередной любовник, испытав оргазм, развалился на кровати, Лия сказала себе «хватит». Секс превратился для неё в добровольное изнасилование: когда мужчина ласкал её — тело не реагировало, когда вводил член — тело не реагировало; любой вид секса потерял для Лии смысл, и она отказалась от него.
Семь лет тишины: ни фантазий, ни эротических снов, ни вожделения при виде сексуального тела. Она смирилась со всем.
Мурлыкающий голос Роберта пробрался сквозь терние смутных мыслей Лии:
— Не хотите попробовать?
Она растерялась.
— Попробовать что?
— Полепить из глины. Голема слепить несложно, — он засмеялся. Его звонкий смех — что бензин, который он, сам того не подозревая, щедро наливал в огонь, разгоравшийся внутри Лии.
— Можно попробовать.
Когда утром Лия увидела Роберта, её охватила необъяснимая паника. В ней не взыграла страсть, под майкой не набухли соски; заполняя документы, она не мечтала о члене Роберта, но он вызвал в ней симпатию — впервые за столько лет кто-то из мужчин вызвал в ней симпатию, пусть слабую, зато реальную, и это забытое с разводом чувство — пугало. Лия сомневалась, что справится с ним.
Но всё неизведанное, как и забытое, манит не меньше, чем пугает; вопрос всегда в смелости — хватит ли смелости поддаться или смелости, чтобы, наоборот, остановиться.
— Только волосы заколите, чтобы не испачкать.
— Мне нечем.
— Карандашом, — Роберт поднял руку, показывая, как это сделать. Глина, подобно растаявшему мороженому, стекала по его руке: от пальцев — по ладони — к запястью и ниже.
Лия, закусив губу, выбрала вариант «поддаться».
Она пошаркала рукой под курткой в поисках карандаша. Не найдя оного, она перекинула волосы на левое плечо.
— Что нужно делать? — Лия подошла к Роберту.
Он отодвинулся в сторону, освобождая ей место сбоку, однако, Лия села прямо перед ним. Роберт смутился, но ничего не сказал.
— Опустите руки в глину.
— Вот так? — уточнила Лия.
— Да, — складка на лбу Роберта стала глубже, — а теперь…
Лия не понимала, что он говорит. Его слова превратились в сплошной приглушённый звук, будто гул далёкого поезда.
Роберт наклонился к Лии, и его горячее дыхание обожгло щёку. Роберт с жаром что-то объяснял, но Лия не слышала и не видела — ни гончарный круг, ни глину, — как заворожённая, впав в ступор, она смотрела, как Роберт управляет её руками, как сплетаются их пальцы.
Он слепил незамысловатую фигуру, похожую на конус, и вынуждал Лию подниматься пальцами от основания к кончику: то медленно, то быстро. Роберт крепко, но не грубо держал её руки и повторял: «Вот так, да. Хорошо». Волна любопытства накрывала Лию вместе с волнением: пробудившаяся фантазия рисовала картины, в которых Лия — невинная девушка, угодившая в ловушку взрослого мужчины. Но в случае с Робертом было наоборот — это он угодил в непреднамеренную ловушку.
Лия повернула к нему лицо.
Роберт забеспокоился:
— Что-то не так? — он продолжал выравнивать конус её пальцами.
Она коснулась его губ. Они были горячими и сухими.
Лия догадалась: сообрази Роберт сразу, он бы отстранился. Но он сидел на месте и удивлённо на неё глазел.