Прасфора зажмурилась, чтобы не видеть, и толкнула Хюгге Попадамса. Тот полетел за борт.
В полете он закрыл глаза и расслабился, так, как в теплой кровати перед сном, пока за окном метет суровый горный снег, такой холодной, что от одной снежинки, кажется, коченеешь с головы до пят.
Сознание растворялось в мутном омуте полузабытых воспоминаний, страхов, призраков прошлого, пламени и наступающей боли – этот клубок цветных ниток плел перед глазами нечто странное, непонятное, но среди сюрреализма Хюгге Попадамс ясно увидел грифона. Живого, с мощным клювом, золотистым оперением и прекрасными крыльями.
Хюгге скукожился от страха, зная, что сейчас будет, вспоминая летящие от его рук головы. Грифон щелкнул клювом, взмахнул крыльями и…
Положил мягкое, как самый воздушный в мире плед, как летнее облако крыло на голову Хюгге Попадамса – на его дурную голову, столько всего наворотившую.
И вот тогда Хюгге понял, что все кончилось.
Перед глазами Альвио дергались бесконечные потоки магии, нити, связывающие ткани мира в тот причудливый узор, которым она оставалась. Сейчас нити эти натянулись до предела, безумно расшатывались и уже начинали рваться. Драконолог пытался коснуться их, ослабить, где нужно – подтянуть, но только обжигался, резко открывая глаза, вновь видя серое небо и чувствуя расползающуюся колющую боль в голове, постепенно, словно бы Альиво был громоотводом, добирающуюся до кончиков пальцев.
Драконолог прикрыл глаза еще раз, еще раз коснулся нитей, обжегся всем собой, вернулся в реальность и посмотрел на результат – снова нулевой. Големы продолжали маршировать, «дракон» рассекал небеса, а потоки магии – он чувствовал – трепетали.
Когда поля стало пожирать пламя, первым делом Альвио захотел ринуться туда, взмахом рук затушить пламя, но знал, что ничего из этой затеи не выйдет – вот и живи после этого в мире, полном волшебства, которое в житейских ситуациях бесполезно. Зато поднять армию големов и огромный скелет драконихи в небеса – это пожалуйста, раз плюнуть.
– Ну хоть бы огненным шаром в него бросить, – проскользнула мыль, и драконолог вспомнил себя в годы обучения – да, тогда они все так разочаровались, что не могут вытворять такого без карамели. Хотя, и так прекрасно знали об этом с детства – но все равно расстроились. Верить во всякую чушь, точно зная, что ее не существует – очень по-человечески. Даже слишком по-человечески.
С карамелью драконолог больше не мог позволить себе играться. Тем более, ее и не осталось.
– Этим и живем, – заключил Альвио, взглянув на госпожу Батильду. Та круглыми глазами – и это не просто преувеличение для красного словца – глядела на языки пламени, периодически переводя взгляд в небо. От нее расползался почти ощутимый, материальный страх, но она все равно записывала и безудержно строчила карандашом в блокноте, иногда даже на бумагу не смотря.
– И что вы будете делать, – вдруг оживилась журналистка, – после этого?
Ей даже не пришлось указывать рукой в сторону пламени – и так понятно. Зеваки из поезда перешептывались, не решаясь разбрестись – даже из горного Хмельхольма вышли особо любопытные. Хотя там, за воротами, им явно было комфортнее.
Альиво задумался – а что можно делать сейчас? Он видел Барбарио, явно контролирующего поведение големов, их работоспособность. Можно, конечно, напасть на него, но смысла никакого – не факт, что сработает, шагать големы все равно не перестанут. И даже если перестанут – вдруг повезет, – этот «дракон» в небесах продолжить свой разрушительный полет. Драконолог вообще начинал жалеть, что уговорил Прасфору попытаться сделать хоть что-то – сам переставал верить, что это фантомное «что-то» можно совершить. Видимо, они действительно оказались слишком малы для такой большой авантюры…
Кто-то дернул его шарф. Альиво отвлекся от мыслей и посмотрел вниз.
– Да?
– Простите, – с заминкой ответил Тедди-Теодор. – А Прасфора разве не вернулась к вам?
Драконолог слегка опешил – паренька он, конечно, помнил, а вот почему тот говорил о Прасфоре – искренне не понимал.
– Погоди, но она разве не должна быть внутри? В городе?
– Она спустилась в пещеры и запретила мне идти за ней.
Альиво заранее выругался про себя – и Тедди Тминн тут был не причем. Драконолог отлично знал, что Прасфора умеет убеждать одним своим видом. Альвио вздохнул.
– Так, а что было потом?
– Я не знаю… раздался жуткий треск, и в небо рванула это штуковина – но это я увидел уже потом…
– О нет, – сходу догадался Альиво, выхватывая «дракона» взглядом. – Быть не может…
– Смотрите! – вдруг заорала Батильда. – Смотрите! Там, в небе!