– Ну, как-то так оно и ощущалось.
Прасфора задумалась.
– Пожалуй, да. Именно так.
Пока девушка шла до столика, настроение совершило странный скачок – видимо, все из-за кориандра, шафрана и шалфея, бивших в нос от картошки с такой силой, что невозможно было оставаться в предыдущем состоянии. Получилось этакое наваждение наоборот – такое, от которого даже избавляться не хочется. Но, как любой ненадежный призрак чего бы то ни было, вскоре оно растаяло в ничто.
Мужчины правда находились уже слегка в другой реальности, говоря проще – были пьяные и уже близкие к тому, чтобы уткнуться носом в стельку. Но Прасфора не вчера родилась, а потому повидала уже столько таких людей и в «Ногах из глины», и за ее пределами, да даже в горах, что работала на автомате. К тому же, не просто так она была Прасфорой Попадамс – с ней даже никто не думал что-либо учудить, потому что или знал (часто на горьком опыте), или чувствовал, что безнаказанным не останется. И кара за ним последует в лице самой девушки.
Прасфора, конечно, считала, что на такую, как она, просто не обратят внимания. Но все равно готова была пустить в ход руки и не только.
Сейчас все прошло тихо-мирно – тарелка оказалось на столе, на пьяном языке девушке проорали, видимо, определенное подобие благодарности. Прасфора развернулась и собралась вернуться к другим делам.
И тут кто-то щипнул ее за ляжку.
Девушка не покраснела, не испугалась, не взвизгнула, не попятилась и даже удивилась только слегка. За спиной раздалось пьяное гоготание – видели бы смеющиеся застывшую, как скалу, Попадамс, тут же смолкли бы. Лицо девушки стало восковым, и она – для полного эффекта не хватало лишь скрипу, – повернулась.
Внутри забурлило нечто непонятное, словно бы темнота, лелеявшая ее в темных тоннелях, впиталась в тело, проникла в душу и окропила сердце, а теперь лезла наружу – везде и всегда лишь ее собственная темнота, даже та бархатная, под землей, шерстяной вуалью окутывающая черепа… Прасфора испытала то же, что тогда, на вокзале, когда встретила Фюззеля перед поездкой в Хмельхольм, а после и в самих горах – ощущение рвущегося наружу и непонятно откуда взявшегося раскаленного комка ярости ко всему, даже к самой себе.
Рука потяжелела – Прасфора ударила о дубовый стол с такой силой, что даже тарелки задрожали, хорошо хоть не треснули. Вторая рука влепила пощечину одному из гогочущих наугад – какая разница, пьяный рассудок – все равно коллективный.
В принципе, так с обнаглевшими гостями девушка поступала всегда, но обычно это происходило осознанно и не с такой одурью, а сейчас голову будто отключили, руки действовали на автомате.
Ошалевшие мужчины мгновенно замолкли, разом лишившись голоса. Гости рядом – все, кроме завсегдатаев, – вжались в скамьи, жалея, что не могут спрятать головы в панцирь. А лучше – спрятать всех себя куда-нибудь подальше.
Прасфора постепенно приходила в себя. Над гостями, как раз в себя пока особо не приходящими, навис Кельш…
– Вы трое сейчас…
– Я думаю, им было достаточно, – пробубнила Попадамс и молча пошла.
Кельш нахмурил брови – оптическая иллюзия, но так он будто стал еще больше – и показал здоровенный кулак незадачливым пьяницам. Те, вроде как, кивнули. Хотя бы попытались.
– Булочка моя, – прошептал Кельш, догнав дочку, – ты в порядке.
– Штатная ситуация, – махнула рукой та, хватаясь за голову. – Просто я…
– Что такое?
– Не знаю, – призналась девушка. – Что-то внутри, такое… такое раскаленное.
Кельш хотел обнять Прасфору, но наклониться к ней не успел – с дикими грохотом, будто привязав к себе сотни жестяных банок, в «Ноги из глины» влетел Альвио, путаясь в собственном обгоревшем шарфе.
Всегда чуткий к деталям, драконолог подметил выбитую из колеи привычную атмосферу кабака и резко замедлился.
– Что-то случилось? – прежде всего спросил он, хотя планировал начать совершенно с другого.
– Пьяные идиоты, – нахмурился Кельш.
– О, ну тогда им не повезло, – Альвио поправил очки и переключился на девушку. – Прасфора, я знаю, что можно сделать…
– Ты о чем? – искренне не поняла та.
– Ну, насчет… кхм… войны, – последнее слово он на всякий случай прошептал.
– Ничего не надо делать, – помрачнела Попадамс. – Я ничего не смогу сделать. Все бесполезно, и я тоже беспо…
Вместо того, чтобы говорить, драконолог чуть ли не в лицо Прасфоре ткнул газетой.
– Я нашел выход! Это должно сработать. И ты знаешь, потоки маги…
Попадамс разглядывала выпуск «Хмельных вестей».