– Это очень важные новости, – драконолог загадочно прищурился. – Можно сказать, масштаба всех семи городов.
Ну все – выбора у главного редактора «Хмельных вестей» не оставалось, такие титанические мысли ей бы никогда не пришли в голову самостоятельно: а тут, вот, пожалуйста, принесли на блюдечке с голубой каемочкой, да еще и присыпали специями для остроты ощущений.
– Ну хорошо, – сдалась госпожа Батильда. – Но прежде, у меня один вопрос к вашей подруге.
Этим словом хозяйка словно убить хотела.
– О, сколько угодно, – Прасфора готова была издеваться вечно – воспоминания были свежи.
– Почему она не разносит еду, когда ее просят, а?
Попадамс чуть не сорвалась с места – эта проклятая… хотелось бы сказать старуха, но язык не поворачивался. Нет, это проклятая тетка захлопнула дверь перед ее носом, послав куда подальше, хотя сама заказал еду – а теперь еще возмущается, винит во всем «Ноги из глины» и никому не нужные придумки Кельша. Этого, конечно, и стоили ожидать – Прасфора была готова к тому поведению чисто гипотетически, но, как оно бывает, столкнувшись с ним вживую, среагировала совсем иначе.
И ведь эта дура даже не знает, что будет война.
Война… и опять мысли вернулись в предыдущее русло, потекли черной рекой мертвой воды – словно Прасфору окунули в формалин с колотым льдом.
– Давайте мы ответим потом, – вновь перетянул одеяло разговора Альиво.
– Нет уж, будьте любезные сейчас…
Ну что ж, ничего не оставалось. Нужно было таранить.
– Скоро будет война, – только и сказал драконолог. Потом, для эффекта, добавил: – Ее устроит мэр Кэйзер.
Госпожа Батильда словно зависла – только один глаз на лице подергивался, остальное тело перешло в состояния анабиоза. Когда губы зашевелились, из них вырвалось что-то несвязное, а потом слова все же склеились в относительно внятную фразу:
– Внук Анимуса?.. Что за ерунду вы мне…
– Вот поэтому, – Альиво уже без приглашения шагнул за порог. Прасфора, задрав голову, так и осталась стоять на улице, – мы и хотим рассказать вам все в подробностях. Знаете, как это называется?
– Самодурство?
– Сенсация, – сглотнут драконолог.
Он понимал, что это было не просто цинично, а зашкаливающее цинично, но другого варианта у них не оставалось – так можно хотя бы попробовать предотвратить ситуацию, поставить хлипкую преграду из веток на пути огромного валуна, несущегося на бешеных скоростях. И если он не остановится – а он почти наверняка этого не сделает, – то хоть немного, но замедлится, или слегка сойдет с курса. В сложившихся реалиях такого вполне будет достаточно.
– Сенсация, – госпожа Батильда посмаковала это слово, распробовав на вкус. Сенсаций в «Хмельных вестей» не появлялось отродясь. – Но я не могу вот просто так взять и поверить вам на слово.
– А мы и не предлагаем.
– Действительно, – добавила Прасфора, все еще не заходящая внутрь. – Мы – не вы.
Госпоже Батильде уже, видимо, было совсем не важно, что кто говорит – в голове созревало, мысли, до этого никак не несущиеся в ее умело расставленные сети, сейчас слетелись словно бы на кровавый кусок мяса.
– Хорошо, я дам вам шанс, – надулась она, всем видом показывая недовольство своим собственным решением. – И как вы предлагаете писать о таком?
– А мы и не предлагаем писать.
– А? – не поняла хозяйка. – И закройте вы уже дверь, дует! А я и так замерзла. А если ваша подруга…
Договорить она не успела, потому что Прасфора захлопнула дверь снаружи. Но внутрь так и не зашла. Альвио тяжело вздохнул.
– Так ну и что там?
– Мы не предлагаем писать, госпожа Батильда, – драконолог дотронулся до переносицы. – Мы предлагаем сначала рассказать.
– И кому же это?
– Всем, госпожа Батильда. Всем, кому сможем.
Механизм работы госпожи Батильды был прост и изящен, как решение спора ударом камня по голове – строго-то говоря, это и был тот самый удар, только била шокирующей информацией она сразу весь город, кого могла собрать.
Сейчас на носу наклевывалась сенсация – нужно было поднять на уши практически всех.
Внимательно выслушав Альиво и наконец-то сузив расширившиеся от единоразового ужаса и восхищения глаза, Батильда исчезла в дебрях дома, закопошилась, загремела и вернулась уже в полном обмундировании: теплое лавандовое пальто, вязаный свитер, высокие меховые ботинки и все тот же тонюсенький шелковый фиолетовы шарф, замотанный вокруг шеи так, как крепостная стена сужается вокруг города. Из сумочки через плечо торчала целая рота блокнотов и настолько остро наточенных карандашей, что хоть глаз выколи.