Свет не зажигали. И как–то неслышно, незаметно выступил из дальнего угла силуэт человека, сонным голосом проговорил:
— Здравствуйте!
И сел на лавке, под иконами, их тоже не сразу разглядели гости. Сергей представил его:
— Евгений, мой друг.
В ответ все молчали. Саша не однажды слышала от «ястребов» это имя: «Приказал Евгений», «По той дороге идут мотоциклы Евгения», «Это люди Евгения»…
Ей очень бы хотелось разглядеть Евгения, но темень была непроницаемой, и Качалин даже спички зажигать не разрешал.
Евгений сказал:
— Будем чай пить или как?
— А ты согреть без огня можешь?
— Электрическая плитка есть.
И он пошел куда–то греть чай, а Качалин сказал:
— Давайте обсудим наше положение и завтра до света выедем на Московское шоссе. Нам надо принять серьезные решения. В погоню за нами устремились крупные силы, это уж я знаю. Слишком многим мы наступили на хвост, они на наше уничтожение бросили большие деньги. На сапфировых миллиардах десятки миллионеров, как грибы поганые, выросли. Они–то уж ничего не пожалеют, лишь бы всех свидетелей испепелить. Однако и мы не лыком шиты. Как говорил великий Хрущев, мы еще покажем им кузькину мать. А, Саша, покажем?
Александра сидела с ним рядом, и он в порыве бойцовского задора, положил ей на плечо руку, впрочем, тут же ее отдернул.
— Обязательно покажем! Не зря же я вступила в батальон «черных ястребов». У меня и черная рубашка есть, и эмблема с серпом и молотом. Жаль, что света нет, я бы вам показала.
— Итак, друзья мои, о деле. Судьбе было угодно распорядиться так, что вы все оказались под моей опекой. Я сейчас за всех вас в ответе, а потому прошу мне довериться и слушать мои распоряжения. Нас будут искать, за нами, как за зайцами или волками, уже началась погоня. Мы свидетели, и нас нужно уничтожить. Они, конечно, думают, что мы все погребены под обломками замка, но если мы отпустим Шахта, то они у него спросят, где эти люди, которые рылись в ваших документах. И Шахт скажет: они живы и здоровы, и вот их адреса.
— Нет! — вскричал Шахт так, что Ара заурчала. — Шахт не скажет, Шахт тоже, как и вы, хочет жить. И, может быть, даже больше. Я только имел бы спросить: как вы понимаете мое положение? Я что, уже вместе с вами и меня, как вас, нужно уничтожить?.. Вы это мне скажите, и я тогда тоже кое–что имею для вас интересное.
Сергей Владимирович не сразу ответил Шахту, но, поразмыслив, заговорил:
— Пожалуй, и вы им не нужны. И вас они завязали с нами, а скорее всего, они о вас даже и не думают. Вами займутся потом, когда покончат с нами. Я так понимаю их планы и психологию. Вы, конечно, человек для них свой, но вы знаете их лучше нас: они, когда речь идет о деньгах, да еще и о больших, мать родную не пощадят.
— Да, я их знаю. И еще я знаю, кто нагрел руки на сапфировых гешефтах. Они сидят в Кремле и в министерствах, и пять–шесть человек в питерских конторах. Они знают меня, я знаю их. Еще вчера я не был для них опасен, но сегодня, когда взлетел на воздух Сапфиров домик и они не знают, все ли бумаги сгорели, они думают обо мне, и каждый бы хотел, чтобы Шахта не было. Вчера им Шахт помогал, сегодня он им не нужен. Я знаю это лучше вас, я вообще многое знаю лучше вас и даже мог бы вам посоветовать взять меня в свою шайку. Да, да, мы тоже шайка и начинаем игру по законам современных мафий. Они все игроки, мы тоже игроки. Пушкин был молодой, но он говорил мудрости, как старик. Так он сказал: вся жизнь — игра. Вы хотите выигрывать — возьмите с собой Шахта. Для игры нужны деньги. У вас их нет, у меня они есть. Я дам вам чеки, дам деньги и покажу, где брать новые деньги. Вы только скажите: чего вы хотите? Чтобы сделать ход в игре, я должен знать: чего вы хотите?
— Не стану с вами лукавить и водить вас за нос: я должен вывезти моих друзей в безопасное место, а затем позаботиться, чтобы возвратить народу миллиарды Сапфира.
— Ну! И как вы сделаете это без меня?.. Я и свои отдам вам деньги. Вы только оставьте мне самую малость: мои дворцы в европейских столицах, рыбный завод на острове Кергелен да два–три миллиона денег в долларах. А вы получите все остальное. Все… и кое–что такое, что вас сильно удивит и порадует. Шахт не волшебник, но он сумеет сделать вам большой презент. Только не надо махать мне по голове трубой и закапывать в этом темном и страшном лесу.
— В каких странах держит свои деньги Сапфир?
— В Австралии — там, далеко у южного полюса, где пингвины и такой уже холод. Бр-р!..
— Не может он все деньги хранить в Австралии.
— Да, не может. Вы не олигарх, а кое–что понимаете в наших делах. Деньги — вода, они текут по пальцам и попадают в чужой карман. Если ты зазевался, деньги уплывут, как облака. В каждой стране есть президент и есть дума, а у них за спиной стоят умные люди, — вот как я, Шахт. Я тоже умный. За толстой кремлевской стеной есть мой человек, а то и два, или даже пять. В министерствах тоже знают Шахта. Вы думаете, там правит министр — ошибаетесь! Там правит человек, которого не видно, а тем человеком, которого не видно, правит Сапфир, а Сапфиром — я, Шахт.