Алек сосредоточенно насупился:
— А у вас что, братья вместе служить не могут?
— Нет, если у них погиб отец. Видишь ли, мы у него единственные дети. И поэтому мы оба… — Она пожала плечами в надежде, что он эту околесицу проглотит.
— A-а, кажется, понимаю. Чтобы сохранить в целости семейное древо. Это очень правильно. И потому мать у тебя не хотела, чтобы ты шел в армию?
Дэрин мрачно кивнула (ну почему ложь всегда выходит такой чертовски запутанной?).
— Я не хотел впутывать тебя в обман. Но той ночью я подумал, что ты уходишь с корабля навсегда. Поэтому я поведал тебе не то, что обычно рассказываю остальным, а правду.
— Правду, — повторил Бовриль. — Мистер Шарп.
Алек поднял руку и коснулся кармана своей куртки. Дэрин знала, что там он держит грамоту от папы римского — ту самую, которая когда-нибудь может сделать его императором.
— Не волнуйся, Дилан. Я сохраню все твои секреты так же, как ты хранил мои.
Дэрин досадливо застонала. Вот эти самые слова Алека были ей, ненавистны более всего. Потому что хранить все ее секреты ему было бы просто не по силам. Что, разве не так? Ведь он не знал самого главного из них. Лгать дальше стало невмоготу. По крайней мере, в таком количестве.
— Постой, — сказала она. — Я тут нагородил тебе с три короба. На самом деле братья служить могут. Тут дело в другом.
— Три короба, — с серьезным видом сказал Бовриль. Алек просто стоял, застыв лицом.
— Потому что истинную причину я назвать тебе не могу, — сокрушенно призналась Дэрин.
— Почему?
— Потому что… — Он принц, а она простолюдинка. И вообще, узнав, он рванет отсюда как угорелый. — Это уронит меня в твоих глазах.
Секунду он пристально смотрел на Дэрин, затем потянулся и доверительно взял ее за плечо:
— Дилан. Ты самый лучший из солдат, каких мне только доводилось знать. Юноша, на какого я хотел бы равняться, не будь я этим дурацким принцем. А потому думать о тебе плохо я не могу даже помыслить.
Дэрин с досадливым стоном отвернулась, всей душой желая, чтобы сейчас грянула тревога, или какая-нибудь атака цеппелинов, или гром с молнией. Все что угодно, лишь бы отвлечь ее от этого разговора.
— Послушай. — Алек убрал руку. — Даже если у твоей семьи есть какая-то темная тайна, кто я такой, чтобы ее судить? Да у меня, если хочешь знать, двоюродный дед состоял в заговоре с теми, кто убил моих родителей! А ты говоришь!
Ну как ему обо всем сказать. Он, как всегда, не так все понял. Дело здесь не в каком-нибудь там заплесневелом семейном секрете, а лишь в ней, в ней самой. Вечно он все путает. И так оно и будет, если только не выложить ему всю подноготную. А этого она не сможет сделать никогда.
— Алек, прошу тебя. Я не могу. И… Ой, у меня же сейчас урок фехтования!
Алек улыбнулся, такой терпеливый понимающий друг:
— Дилан, можешь мне открыться в любое время, как только захочешь. А до этих пор я тебя ни разу об этом не попрошу.
Дэрин молча кивнула и так же молча шла весь обратный путь впереди.
— Что-то вы нынче припозднились с моим завтраком, а?
— Прошу прощения, ваша светлость, — процедила Дэрин, брякая поднос на стол графа Фольгера так, что кофе из кофейника частично выплеснулся на поджаренный хлебец. — Ну, так вот он. — Граф озадаченно приподнял бровь. — И газеты ваши, вот они. — Дэрин сердито указала глазами на торчащие у нее под мышкой газеты. — Доктор Барлоу-специально для вас приберегла. Хотя ума не приложу, с чего уж она с вами такая любезная.
Фольгер вынул газеты, затем аккуратно взял намокший кусочек хлеба и с задумчивостью на него поглядел: — Н-да. Что-то вы нынче с утра в довольно воинственном настроении, мистер Шарп.
— Да так, дел по горло, — буркнула Дэрин. Понятно, что из себя ее вывело вранье, которое пришлось выслушать от нее Алеку, но вину почему-то хотелось свалить на графа. — На фехтование у меня нет времени.
— А жаль, — вздохнул тот. — Вы подаете неплохие надежды. Для девушки.
Дэрин насупилась. Часовых у кают жестянщиков больше не выставляли, но кто-нибудь, проходя по коридору, мог случайно услышать. Яростно пройдя по каюте, она захлопнула дверь, после чего вернулась к титулованной особе. На корабле Фольгер был единственным, кто знал о ней правду, но обычно проявлял осторожность, чтобы та не вышла наружу.
— Чего вам нужно? — спросила Дэрин негромко.
Граф с деликатным аппетитом налегал на завтрак и на Дэрин не смотрел:
— Я обратил внимание, что экипаж, похоже, к чему-то готовится.
— Ну да. К нам утром поступило сообщение. От царя.
— Да вы что? — Фольгер с живым интересом поднял глаза. — Мы что, меняем курс?