— Вот уж да. Его светлость был бы в полном восторге.
— Фольгер никак не может решить, кто же у меня союзники, — усмехнулся он. — Будь на то его воля, Бовриля он удушил бы в ту же ночь, как тот появился на свет.
— Гнида! — пискнул тварюшка.
Дэрин хмуро подумала, не намек ли это в том числе и на нее?
— Правда, мы даже не знаем, где мы будем жить, — продолжал рассуждать он. — Золота у меня, можно сказать, не осталось, а мистер Тесла все подчистую отдал на конструирование «Голиафа». Но думаю, можно без труда устроить сбор средств, тем более учитывая доказательство того, на что способна эта его машина.
— Несомненно. Но ты что, хочешь зависеть от подаяний этого ученого сумасброда?
— Подаяний? Вздор. Будет так, как было в Стамбуле: мы все вместе работаем на благое дело!
Дэрин кивнула, хотя было ясно, насколько смутное у Алека представление о подаяниях и житье взаймы. Неудивительно: вся его жизнь проходила в коконе из роскоши. И природу денег он понимает не больше, чем рыба понимает воду.
А затем в голову пришла и вовсе скверная мысль.
— Но ведь меня, Алек, с корабля могут и не выпустить. А возьмут и повезут обратно в Лондон, на суд.
— А ты что, нарушила какие-то законы?
Она лишь закатила глаза:
— Ну, ты и дурища, принц. Да с дюжину, не меньше! Напоказ Адмиралтейство это, возможно, и не выставит, но есть вероятность, что меня кинут в каземат. А уж коли это случится, то нам с тобой больше не увидеться.
Какое-то время Алек молчал, пристально глядя на нее. Вот опять на него что-то нашло, только выражение лица уж больно серьезное. Пришлось отвести глаза.
— Бовриля тебе надо забрать с собой. Ты был рядом, когда он вылупился, а мне держать в тюрьме зверка не дадут.
— Но ведь ты можешь устроить побег, — нашелся Алек. — Уж если с этого корабля умудрился сбежать я, то тебе это вообще раз плюнуть!
— Алек, — Дэрин взглядом указала себе на колено. — Я и ходить-то начну только через несколько дней, а уж лазать… Хорошо, если хотя бы через месяц.
— А-а. — Он с досадой тряхнул головой и снова сел на кровать, глядя на ее поврежденную ногу. — Какой же я идиот: постоянно все забываю.
— Да ну, нет, — Дэрин улыбнулась. — В смысле да. То есть не в том смысле, а просто ты…
— Бесполезный принц.
Дэрин мотнула головой. Алека можно было называть каким и кем угодно, хоть всем подряд, но только не бесполезным.
— Я понял! — вскинулся вдруг он. — Мне надо пойти и сказать капитану, что мистеру Тесле неотложно нужна твоя помощь. У него просто не будет иного выхода, как отпустить тебя со мной!
— Прежде всего он запросит указания из Лондона. И я не думаю, что в «Руководстве по аэронавтике» есть хотя бы ссылка насчет одетых в штаны девчонок.
— А что, если я… — начал было он, но со вздохом иссяк.
Она усмехнулась:
— Чертов принц Алек, вечно он думает, что способен решить и уладить что угодно.
— А что такого уж плохого в привычке улаживать?
— Ты всегда… — Она покачала головой. Нет смысла все это снова ворошить. От этого он только рассердится или, хуже того, опечалится. — Да, ничего.
— Никаких секретов, — хихикнул Бовриль.
— Черт бы побрал эти дурацкие обеты, — простонала Дэрин. За минувшие два дня в каюте какие только безумные мысли не мелькали у нее в голове. И что, обо всех о них теперь докладывать?
— Мистер Шарп? — прямо-таки судейски воспросил зверок.
Дэрин на него покосилась (дескать, уж ты бы помолчал), после чего повернулась к Алеку:
— Понимаешь, в чем дело, ваше высочество. После гибели твоих родителей мир распался, и все еще распадается на глазах. Это должно быть ужасно, мучиться мыслями об этом каждый день, как мучаешься ты. Но я считаю, ты смешиваешь две вещи.
— Какие именно?
— Твой мир и мир всеобщий. — Дэрин потянулась и взяла его за руку. — В ту ночь ты лишился всего — своего дома, семьи. Ты даже уже толком не жестянщик. Но, даже остановив войну, Алек, ты всего этого не уладишь. Даже если вы с этим сумасбродом спасете всю эту чертову планету, ты по-прежнему будешь нуждаться в чем-то… большем.
— У меня есть ты, — просто сказал он.
Она запнулась, надеясь, что он говорит искренне:
— Даже если меня упрячут обратно в юбки и рюши?
— Ну, конечно. — Он оглядел ее, как будто видел впервые. — Хотя я это как-то даже не представляю.
— Ну, значит, и не пытайся.
Они оба оглянулись на Бовриля, ожидая от него веского слова. Но зверок лишь поблескивал влажными круглыми глазками.