-Я – Эвелин, из…
Запнулась, смутилась и почти незаметно поправила явно не то, что было в ее мыслях:
-Издалека.
Всё это было полгода назад.
***
Голиард бросился в ее комнаты – тоненькая служанка сообщила, что госпожа Эвелин гуляет в садах. В садах одна из дам снисходительно-доверительно сообщила, что госпожа Эвелин уже успела прогуляться и отправилась к своему жениху…
Это был финал. Голиард понял, что беспокоить ее бесполезно. Остается ждать, когда она, рано или поздно, придет к своей комнате, и тогда им придется поговорить. Серьезно поговорить.
***
Полгода… они почти полгода пробыли на пути к Тракту. На них нападали разбойники, грабители… обходилось по-разному. Разумеется, за это время они сдружились, и Эвелин открыла Голиарду свое происхождение.
-За мной охотятся враги моего отца, - буднично сообщила она, закончив.
-Я сразу понял, что ты из знати, - честно признался Голиард, - горожанки не говорят так и не ведут себя…как ты. Даже сейчас – собирается прохлада, я знаю, что ты в своем плаще продрогла, но ты не подвинешься к костру.
Эвелин темно усмехнулась:
-Холод помогает держать мысли в порядке. Тепло и комфорт расслабляют. А мне нельзя.
Она всегда держала себя в строгости. Список «нельзя» был по-настоящему удивительным. Нельзя вставать после рассвета, даже если удалось найти на Тракте теплый и мягкий приют. Нельзя выдавать своего страха, своей боли, слез, горя. Нельзя позволять себе жаловаться. Нельзя замечать голод.
Пусть холод пробирается под тонкий плащ – Эвелин не жалуется.
-Это слабость, - отвечала она неизменно на очередное замечание Голиарда, - я сильная. Я потерплю такие мелочи.
Голиард понял, что вот так она скитается уже не первый месяц или даже год. Он понял, что нельзя на нее воздействовать разговорами и просто принял тот факт, что ему нужно заботиться и думать за двоих. То есть – думала она. Она говорила, куда идти и к кому постучаться, зайти, но вот Голиард думал, сколько Эвелин не ела, и холодно ли ей…
Даже ему – крестьянину из бедной семьи иногда было тяжело в пути, а Эвелин прятала в себе всю усталость и, упрямо поджимая губы, шла и шла.
-Зачем тебе в столицу? – Голиард не быстро заслужил ее доверие, и первые две недели Эвелин напряженно следила за каждым его движением, но это почему-то не раздражало его, а напротив, вызывало к ней жалость – он все пытался понять: что нужно было пережить, чтобы так подозрительно относиться к миру?
Но потом стало легче. Он защищал ее, когда она этого не ждала. От приставаний пьяных личностей в кабаках, делился с ней порцией, когда вдруг кончались ее деньги. Однажды даже собрал букет полевых цветов для нее… букет вышел вялым, но Эвелин взглянула на Голиарда так, что в ее взоре он прочел все то, что она не умела высказать, и ему стало теплее…
-Я приду к королю и потребую мести за своего отца, - отвечала Эвелин спокойно, как будто речь шла о том, как устроить прием в доме.
-И он пойдет на это? – Голиард не знал короля и не имел о нем вообще никакого представления, но ему казалось, что план Эвелин немного…не подходит ей. Он успел уже понять ее образование по речи и знанию многих фактов из истории и географии, по языкам, которыми она владела, но вот просто прийти к королю – это было слишком уж…по-человечески. Голиард воображал, что Эвелин придумает что-то более изощренное.
-Пойдет, - зловеще усмехалась она и пояснять ничего не стала.
А Голиард и не стал спрашивать. Он понял, что это бесполезно. Иногда Эвелин роняла какую-то фразу, раскрывающую кусочек ее прошлого, но это были обрывки. Голиарду было неважно, что именно произошло с ее землями и с нею, он просто по-человечески сочувствовал ей и желал, чтобы она перестала страдать и вернулась домой.
И не металась в кошмарах.
Голиард видел, что она иногда не может проснуться, что сон ее беспокойный, в нем есть демоны и ему хотелось, чтобы король принял Эвелин и помог ей.
«Господи, она всего лишь слабая женщина, за что ты мучаешь ее так, жизнь?» - думал Голиард иногда, наблюдая за тем, как Эвелин смотрит невидящим взором перед собой, уходя куда-то далеко-далеко…
-О чем ты мечтаешь? – как-то спросила Эвелин, когда они сидели в трактире и делили на двоих сырную лепешку и кувшин самого дешевого вина – на большее монет не хватило – их ограбили на Тракте, приходилось перебиваться случайными заработками…
Эвелин недоумевала:
-Почему ты не бросишь меня? у меня теперь нет денег, чтобы заплатить тебе!
-Бросить женщину на Тракте! – Голиард разозлился всерьез, - ты, конечно, знатная, но дура. Я что, по-твоему, совсем не человек?