Кэти была недовольна и расстроена, но внутри меня что-то дрогнуло, когда я услышал это имя.
Люк….
Черт бы его побрал!
Только этих проблем ещё не хватало!
Я мельком глянул на Ника, который резко выдохнул, уставившись на меня глазами, полными обвинения, словно говоря: «Вот видишь! Разве я тебя не предупреждал?!»
Предупреждал, конечно же….но в тот момент, когда в палате МОЕЙ Кэти стоял шикарный букет роз, присланный каким-то непонятным типом, недалекое будущее меня беспокоило меньше всего!
Я никогда не видел его, никогда не слышал, я знал лишь номер его телефона и то, что мои парни быстро и умеючи объяснили ему, ЧТО конкретно станет с ним самим, его семьей и его бизнесом, если прямо сейчас он не забудет номера телефонов Сони и Кэти, об их договоренностях и совместной работе.
Парень оказался не дурак.
Он понял и сделал все правильно.
Но чудилось мне, что он был далеко не трусом, если все-таки не просто не забыл номер телефона наших девочек, но и решился лично позвонить.
Ночью!
Мать его!....
Неееет, он был не трусом! Он был самоубийцей!!!
А уж если он решился позвонить именно сейчас, чтобы объяснить, почему вдруг решил отказаться от работы, на которую возлагал большие надежды, то мать его не просто самоубийца, а стопроцентный ВИП клиент нашей травматологии!
И не дай бог мне лично перестараться и не отправить его прямиком в морг!
Видимо я слишком сильно изменился в лице, потому что Ник кашлянул, выразительно подергав бровями, словно имея в виду, что сейчас я спалюсь гораздо раньше того, чем этот упырь начнет рассказывать о нашем не близком, но таком эпичном знакомстве!
- Детка, включи громкую связь, - натяжно выдавил я, злобно сцепив зубы, готовый уже просто разбить в дребезги этот ни в чем не повинный телефон, растянув губы в улыбке, которая, наверное, больше походила на оскал.
Кэти покосилась на меня, нахмурившись гораздо больше и на секунду мне показалось, что она не сделает этого….но девочка все-таки нажала на светящуюся в полумраке панели телефона сенсорную кнопку, и пространство гостиной заполнил голос этого Люка.
Странный голос.
Убаюкивающий.
Спокойный.
Он лился словно песня, и на секунду я даже растерялся, когда услышал его, подумав, что, должно быть, этот парень не страшнее лютика или божьего одуванчика, и, наверное, не стоило говорить с ним в грубой форме, ограничившись лишь просьбой оставить девушек в покое, потому что они принадлежали НАМ и мы не собирались делить их ни с кем. Даже таким на первый слух сладким.
Ник покосился на меня снова, стиснув зубы, и предрекая то, что вот именно в эту секунду, наше благочестивое положение перед девочками рухнет, заляпавшись в той грязи, которую мы замесили лично.
И пусть даже мы руководствовались высокими намерениями…
…ну вернее, не совсем так…
…вернее, не так совершенно.
Мы просто эгоистично не собирались делить внимание Софи и Кэти с кем-то ещё.
Даже с таким черным и пушистым, каким кажется и был этот тип…почему черным?
Потому что его сладкий голос и учтивая речь в моем разуме совершенно не вязались с его тягой к доминированию.
…хотя я его понимал….
Кэти недовольно потерла чуть припухшие от слез глаза, покосившись на телефон и буркнув:
- Все это прекрасно, но можно ближе к теме?
Ник хмыкнул, откинувшись назад, видимо думая, что опасность миновала и, судя по виду Кэти, можно было подумать, что она его и слушать не станет, когда голос Люка из телефона мягко рассмеялся, как мне показалось игриво и воодушевленно:
- Конечно. Ваша дорогая голубоглазая подруга София просит передать вам привет и сказать, что с ней все в порядке и нет причин для паники!
Это был гром среди черного неба, где не было ни единой звезды!
Кэти побледнела, ахнула, выронив телефон, и, задыхаясь от паники, метнулась на пол, принявшись дрожащими пальцами поднимать его, пока мы с Ником застыли ошарашенными изваяниями, глядя на побелевшую девушку глазами пойманных на крючок рыб.
- А теперь спокойной ночи, не смею вас больше задерживать, - прошелестел голос Люка снова так же сладко и шелково, но как мне показалось немного насмешливо, когда Кэти надрывно вскрикнула:
- Пожалуйста, подожди!! Только не отключайся!
И, видя, как из глаз моей девочки снова потекли слезы, я упал на колени рядом с ней, осторожно вытащив из холодных дрожащих пальчиков телефон, чтобы положить его на низкий журнальный столик.
Ее стройное тело сотрясали рыдания, и, крепко обняв за плечи свою малышку, я покосился на побледневшего Ника, который застыл на краешке дивана, словно в его позвоночник вбили кол.