Сильный рывок за руку заставил ее потерять равновесие и упасть на диван. Прежде чем она смогла выпрямиться, вампир уже лежал на ней, удерживая своим сильным телом, а диван мягко поддерживал спину.
Краем глаза Урсула заметила, что Дирк сел на диван напротив, широко расставив ноги и положив одну руку себе на промежность. Другой отцепил рацию от пояса и положил ее рядом с собой на диван. Казалось, что он уже начал ласкать свой член во время шоу, которое пришел посмотреть, только чтобы закончить после этого.
Она с отвращением закрыла глаза и стиснула зубы, говоря себе, что справится с этим, как и во все предыдущие ночи. Просто надо отгородиться от всего вокруг. Подумать о лучшем месте, более безопасном.
Грубая рука откинула ее длинные черные волосы с шеи, затем резко отела ее голову в сторону. Горячее дыхание пиявки коснулось ее, когда его голова приблизилась и рот дотронулся до ее уязвимой кожи. Она инстинктивно вздрогнула. Стон сорвался с губ вампира как раз перед тем, как он вонзил свои клыки в ее кожу.
Боль была мимолетной. Унижение длилось дольше. Это было только начало. Когда он кормился от нее, жадно пил ее кровь, глотая ее, как человек, который только что пробежал марафон, воду, она почувствовала, как мурашки снова пробежали по ее телу.
Они медленно двигались от шеи к туловищу, ползли к груди. Ее соски уже натирали футболку, а молния кожаной куртки вампира больно давила на чувствительную плоть. Когда покалывание достигло ее груди, оно соединилось с болью и послало горячее пламя, пронзившее ее тело.
Она вскрикнула, не в силах больше сдерживаться. Ответом ей был стон пиявки, прежде чем Урсула почувствовала, как его рука блуждает по ее верхней части тела, лаская, хватая, сжимая. Урсула знала, что Дирк не остановит его, пока клиент не попытается засунуть в нее свой член, потому что ему нравилось наблюдать за ее дискомфортом, словно он мог видеть стыд, который затопил ее.
Стыд, потому что действия вампира ее возбуждали.
Она знала, что это не естественно, просто побочное действие кормления, и ничего не могла с этим поделать; тем не менее, ей было стыдно за реакцию своего тело. То, как ее бедра выгнулись навстречу, как плоть терлась о его твердеющий член, как соски искали зубцы молнии его куртки, чтобы найти облегчение. Облегчение, в котором ее похитители отказывали ей в течение трех лет.
С каждым глотком из ее вены все больше ощущений наполняло ее тело, разжигая потребность, которая росла до монументальных размеров. Так было каждый раз. Это заставляло ее извиваться под каждой пиявкой, который когда-либо кормился от нее, тереться о незнакомцев, которые таким образом насиловали ее тело, забирали у нее то, что она не хотела отдавать.
Но как бы сильно она ни сопротивлялась, как сейчас, когда ее кулаки бились об него, а все остальное тело прижималось ближе с совершенно другим мотивом, она знала, что не выиграет сегодняшнюю битву. Вампиры всегда были сильнее, их тела твердые и тяжелые, а хватка несокрушима. Их клыки так глубоко вонзались в ее шею, что она не смела повернуть голову, боясь, что ей разорвут горло.
Даже когда слезы навернулись на ее глаза, она задыхалась, как сука во время течки, а ее стоны смешивались со стонами вампира, питающегося ею.
«Господи, пусть все это кончится», — молилась она.
Но, как и каждую ночь, никто не пришел ей на помощь. Точно так же, как никто не помогал другим девушкам, разделившим ее участь. Даже сейчас она слышала похожие звуки, доносившиеся из соседней комнаты, только громче и, как ей показалось, сильнее.
Она чувствовала родство с другим женщинами, знала, что они переживают, и ее сердце оплакивало их, потому что не могло оплакать себя. Нет, она не может жалеть себя, иначе потеряет решимость и силу. Руки пиявки стали менее сосредоточенными, отклоняясь от цели, как движения пьяницы, в конце концов, становятся нескоординированными. Скоро он ее отпустит. Скоро ее мучения закончатся.
Внезапно в сознание Урсулы ворвался треск рации. Затем послышался голос.
— Красная комната, мне нужна помощь. Сейчас же! Клиент сходит с ума по этой девушке! Немедленно пришлите подкрепление!
Дирк с проклятиями вскочил с дивана.
— Вот дерьмо! Уже бегу.
Он подбежал к двери и распахнул ее, когда с другого конца коридора, где находилась красная комната, донесся крик.
— Черт!
Потом дверь захлопнулась, и Дирк исчез.