Возвращение подарило Элизе ещё один сюрприз: на полу чьей-то волей оказалось тёплое одеяло. И кувшин наполнили заново тем же сладким. Девица втолкнула Элизу внутрь, провернула ключ в дверях и исчезла, оставив пленницу с размышлениями и темнотой.
Элиза собралась с духом. Она призвала на помощь всю свою веру и всё своё мужество и попыталась обратиться к логике. Не считая того, что её похитили, обращались с ней хорошо. Пока не тронули, не обидели. Более того – накормили, дали тёплое одеяло, на котором можно было сидеть, и не позволили унижений – вывели в уборную. О чём это всё говорило?
Элиза подумала и решила, что это всё говорит о том, что убивать её не хотят. Во всяком случае – мгновенно убивать.
Она перебрала в памяти всех знакомых, пытаясь понять, кому выгодно её исчезновение и плен. Никого не нашла. Она соседствовала, как и её родители с мелкими лавочниками, зеленщиками, портными и обувными мастерами. Отец же Элизы был часовщиком – как и многие часовщики содержал небольшую лавчонку, вряд ли мог он нажить врагов, да ещё столь могущественных! Мать Элизы – кружевница. Своей лавчонки не имела, но входила с несколькими другими мастерицами в лавку побогаче, что позволяло обслуживать зажиточных горожан.
Мог ли там объявиться какой-то враг для неё, который, желая насолить матери, похитил Элизу? Или похититель просто выбрал Элизу для…
Для чего? – вот это Элиза не понимала.
Ответ пришёл ещё через некоторое время. Элиза судила по желудку – проголодаться она не успела, а ключ провернулся и на пороге возник её похититель – высокий, ужасно худой, облачённый в свой дорогой бархат…
Элиза заставила себя сохранять самообладание. Она подобралась на одеяле и заговорила высоким от напряжения голосом, стараясь звучать вежливо:
–М…простите, господин, но я, если честно, так и не понимаю, зачем я здесь. Мне кажется, вы спутали меня с кем-то или мою семью с кем-то. Пожалуйста, отпустите меня и мы забудем это недоразумения. Клянусь богом, я ничего никому не скажу.
–Верю, – согласился похититель и опустился рядом с нею на колени. Элиза потеряла самообладание и заползла в угол.
Но это не помогло. Сильным движением он рванул её за руку к себе, и Элиза качнулась, упала, но с удивлением поняла, что на неё никто не набросился, а вот её рука всё ещё в руке похитителя, и…
Она ощутила укус. Потянулась, чтобы посмотреть, не желая видеть, но всё-таки не умея сдержаться и увидела ужасную картину: её похититель пьёт кровь из её руки!
Элиза закричала от ужаса и отвращения, попыталась дёрнуться, но всё тело предало девушку, она вдруг ослабела и потеряла сознание, очень надеясь на то, что умирает, потому что ей показалось в эту минуту, что такая жизнь выше её сил.
Но она почему-то очнулась. Уже знакомая девица омывала её лицо, Элиза дёрнулась, крикнула, и, узнав в пришедшей знакомую захрипела (горло пересохло):
–Он же…вампир!
Девица кивнула, обтёрла лицо Элизы полотенцем, хотя Элиза и попыталась слабо отбиться, чтобы посмотреть на ноющую руку. На левом запястье виднелись два маленьких круглых следа, сама же рука жутко болела и была белее обыкновенного.
–Он вампир! – снова прохрипела Элиза, глядя на девицу. Девица снова кивнула. – А я?..
Элиза прислушалась к себе, изменилось ли в ней что-то? в голове туман, рука болит, шея затекла, в желудке тошнота, в горле пересохло…что вообще чувствуют вампиры?
Девица же ответила коротко и ясно:
–Нет! – и добавила уже знакомое: – вы! есть!
Перед носом Элизы оказался новый подносик. На этот раз на нём было очень много мяса, каких-то сладостей и красные зёрнышки граната. Оглядев пищу, Элиза поняла наконец – её не выпустят, её не спасут.
–Есть! – повторила девица, хмурясь.
Сопротивляться было бесполезно. Накормят силой. В Элизе что-то сломалось и она покорно взяла ложку.
***
Его звали Роман Варгоши. Своим именем, однако, он не пользовался уже почти двести лет, с тех самых пор, как его родной отец превратил его в вампира, а после и сам вскоре оказался забит заподозрившими что-то крестьянами. Причём не просто забит. Его тело сковали серебряной цепью, бросили в пустой колодец, а сверху залили оловом. Колодец же обнесли стеной из крестов и кольев – мстили за поруганных и убитых дочерей, сестёр и жён – у Варгоши Старшего был весьма извращённый вкус и неумная жажда поглощать кровь молоденьких девиц.