Голод
Старинная легенда
Несколько тысяч лет назад - точная дата затерялась в анналах истории - в одной из зажиточных семей на свет появилась девочка. Ее отец, предприимчивый купец, вскоре умер от подагры, а мать через год повторно вышла замуж.
Отчим, довольно молодой и видный мужчина, привел в дом богатой вдовы своего внебрачного сына, который стал воспитываться бок о бок с названной сестрой.
Шли годы, и чем старше становилась девушка, тем сильнее привязывалась к парню. А достигнув брачного возраста, призналась ему в любви, на что тут же получила предложение руки и сердца.
Как бы мать не отговаривала дочь, предлагая ей взглянуть на более достойных и состоятельных кавалеров, девушка была непреклонна. И чтобы прекратить родительское давление, она решила не ждать свадебной ночи и подарила желанному свою невинность.
Когда до официального торжества оставалось три дня, невеста отправилась в одиночестве на ночную прогулку, чтобы искупаться в лесном озере.
Услышав в отдалении возбужденные голоса, гонимая любопытством, она свернула с тропинки и увидела, как парень с девушкой, обмениваясь трогательными признаниями и обещаниями, предавались страсти.
История эта забылась бы, как тысяча других, если бы первый не оказался ее женихом, а вторая – кухаркиной дочкой, которую подлый изменщик называл: «моя единственная».
Девушка смотрела на них не отрываясь, а в это время ее нежное сердце выжигала нестерпимая боль, чем-то походившая на жуткий голод. Невидимые для глаз нити потянулись от несчастной к пылким любовникам. И внезапно тошнотворное чувство, что охватывало ее, потеснила насыщающая эйфория.
Поднявшись с колен, она отряхнула испачканный подол ночной рубашки и, минуя две лежащие на земле безжизненные мумии, прошла к воде.
Больше никто никогда ее не видел. А сказ о «питающихся похотью» передавался из уст в уста, переводился на сотни языков. Толкование его менялось, а смысл искажался. Пока страшная легенда не превратилась в детскую сказку, а та, в свою очередь, не возродила новый культ.
Глава 1. Дэйн
«Если день начался с полной задницы, ничем хорошим он не закончится»
Дэйн Холт
«Новогодний Монстр Ник,
Носит с собой нож и никогда не спит,
Встретит на дороге - вскроет пасть,
Деньги заберет и промотает всласть».
Хор звонких детских голосов, раздававшихся из мощных динамиков, резал уши. Заполнившая салон машины жуткая мелодия била по нервам похлеще высоковольтного удара током. И даже бушующий за окном ветер, чей свист не заглушали поднятые до предела стекла, не мог ее перекрыть.
- Может, сменим станцию? – бросил я развалившемуся на соседнем сиденье напарнику, что скрестил руки за головой и пытался подпевать.
- Не порть момент, Холт. Я эту колыбельную последний раз в детстве слышал, - отмахнулся от меня Бойди, продолжая мерзко фальшивить.
Колыбельную? Не удивительно, что этот, мать его, фей вырос повернутым на всю голову.
Глухо скрипнув зубами, я вцепился в руль и снова уставился в заледеневшее лобовое стекло.
Дорога петляла в темноте, между заснеженными елями. И пусть фары с дворниками работали на износ, ни указателей, ни табличек с милями разглядеть не удавалось. Приходилось ориентироваться по телефонному навигатору. А еще надеяться, что в вечернее время, на эту насквозь промерзшую трассу могут сунуться только конченые психи.
Вроде двух копов из полицейского департамента Вулф-Рока.
По радио одна хреновая песня сменилась другой, но в Бойди О’Мелли эта другая ностальгических чувств уже не вызывала. Уставившись в мобильник, он зачитывал мне переписку коллег из общего чата и тут же остроумно – как ему казалось - ее комментировал.
- Аринтель передает тебе привет и благодарит, что подменил его на этом задании.
- Как будто меня кто-то спрашивал, - невесело хмыкнул я, вспоминая утреннюю сцену в кабинете шефа Снифира Блау. - Как выяснилось, нельзя просто так врезать по носу капитану полиции, тем более если этого ублюдка зовут…
- Альф Тарлсон? – произнеся имя одного из самых ненавистных членов нашей команды, Бойди громко заржал, и от этого издевательского звука у меня разом заныли все зубы.
Работая три года в одной команде, мы с феем не были друзьями. Сам он называл наш союз - браком по расчету, а я все чаще ловил себя на мысли, что хочу развода. Особенно, в такие дни как сегодня… когда заперт с ним в одной машине.
Он, как обычно, треплется. Я, как всегда, молчу, зная, что О’Мелли не нужны собеседники. Он сам себе отличный рассказчик и слушатель. Даже невольно задумаешься – все ли феи такие?