Глава 64.
Чувствуя, как панический ужас сжимает глотку в беззвучном крике, я вздрогнул, когда ко мне из кухни вылетела Люси, приветственно махнув хвостом, и уткнулась в мою ладонь мокрым носом.
- Привет, красавица, - дрожащими руками, я обхватил морду собаки, заглядывая в её умные глаза, - Где твоя хозяйка? Что тут произошло?
В моей пылающей голове пронеслись одновременно сотни жутких мыслей, одна страшнее другой, что могло случиться с моей девочкой, и что только Люси могла мне помочь, если знала минимальные команды и умела искать!
Собака громко фыркнула, убрала свою большую морду из моих ладоней, ринувшись на кухню, куда побежал вслед за ней и я, задыхающейся от ужаса, если не найду её там.
Но кухня была пустой.
Удушливый полный дикой боли крик, разрывал мои легкие, уже вырываясь наружу, когда я услышал странные звуки на улице, приглушенные от мягкого шума накатывающих волн.
Боясь утонуть в напрасной надежде, я вылетел через открытую дверь кухни, попав сразу на берег, и вся тяжесть мира обрушилась на меня в стремительном покое и радости.
-СОНЯ!
Я кинулся к девушке, чей силуэт белел в темноте ночи, озираемый лунный светом.
Она здесь! Жива! Невредима! Она рядом!
Я не знал ни одной молитвы, но был готов упасть на колени в этот прохладный ночной песок, чтобы прошептать Богу спасибо за то, что мои страхи были напрасными.
Добежав до неё, я окинул девушку сосредоточенным взглядом, пытаясь найти на её маленьком теле следы от ссадин, ран, синяки или царапины, но рассматривая её, моё тело все сильнее и сильнее наливалось черной кровью, возбуждая во мне зверя, чье обжигающее дыхание растеклось по венам, воспламеняя меня новой вспышкой неконтролируемого желания.
На девушке практически не было одежды.
Майка-борцовка, облаченная на обнаженное тело, не скрывала ничего, ни один изгиб её тела.
А коротенькие шорты не оставляли простора для воображения, когда я, задохнувшись от её вида, споткнулся о собственные ноги, резко затормозив, и отскочил от неё на пару шагов, судорожно втягивая в себя воздух, и стиснув кулаки, словно это могло помочь мне держать себя в руках.
Но проблемой был даже он, воздух этого пляжа, наполненный её сладким ароматом, который я чувствовал, как голодная акула – кровь, не ощущая ничего другого вокруг себя.
-Генри?!
Пискнула Софи, и её голубые глаза распахнулись, призрачно заблестев в ночи неведомыми насыщенными красками, от недоумения до полного восторга и благодарностиН:
- Как ты здесь оказался?
- Я говорил тебе не отключать чертов телефон! – прорычал я, стараясь удержать себя на месте, чтобы не кинуться к ней и не содрать с неё кусочки одежды.
Это была та грань, переступив которую я уже не смогу остановиться.
И я не мог допустить этого!
Не должен допустить, чего бы мне этого не стоило!
Видя, как содрогнулась девушка от моего резкого тона, я откашлялся, пытаясь загнать своего зверя в рамки и стать нормальным уравновешенным парнем, хотя бы внешне:
- Прости, я очень переживал, что тот тип мог навредить тебе.
« Ты можешь контролировать зверя в себе, сынок! Ты сильнее него!»
Я на секунду закрыл глаза, слыша в себе голос отца, и пытаясь собраться с силами для внутренней битвы.
Прохлада с океана легко коснулась моей обнаженной спины, и я старался расслабиться и не обращать внимания на сжимающиеся мышцы, которые ходили ходуном, борясь с желанием прикоснуться к ней. Подчинить.
Сделать своей немедленно.
Прямо здесь под яркими звездами между небом и океаном…
….. и кровь будет впитываться не в белые простыни, а в песок.
Почувствовав прилив тошноты от этого видения, я распахнул глаза, увидев, как девушка рассматривает меня, прикусив нижнюю пухлую губку и покусывая её, теребя пальчиками лямку от майки.
Её глаза блестели, и смущенно прятались за длинными пушистыми ресницами, осторожно скользя по моей обнаженной груди и прессу.
И окинув себя мельком взглядом, я понял, что из одежды на мне лишь тонкие спортивные штаны, которые ко всему прочему стояли колом в области бедер, не в силах скрыть сумасшедшую эрекцию, и я надеялся, что окружающая нас темнота скрывала этот факт от девушки.
-…ты очень торопился, - наконец выдохнула она, смотря на меня взглядом, от которого моя кровь с шипением испарялась, обнажая дикую животную душу, в которую я цеплялся всеми силами, чтобы не дать вырваться на свободу, явно имея в виду то, что я был даже босиком.
Беги, девочка!