Я выпил еще воды. Маска на стене подмигнула мне. Открыть окно пошире. Или гроза собирается.
Эти чертовы сны никогда не снились просто так. Они всегда что-то значили. Значили, что что-то надвигается. «Что-то страшное грядет». Сны всегда предвещали бурю, налет, гром, внезапную атаку. Возможно, благодаря этим снам я выжил. Черт с ним со всем. Надо идти спать. Завтра.
36
Солнце светило прямо в глаза, пришлось проснуться. Одеяло сбито, простыня скомкана, состояние - как с жуткого похмелья, и, хотя я давно уже не пил ничего крепче пива, ощущения помнились хорошо. Кружилась голова. Пошатываясь, дошел до кухни, налил воды, выпил, налил ещё, но не напился. Сунул голову под кран и выпил ещё стакан воды. Пошел в душ. Под горячим душем становилось легче, вода смывала ночной кошмар как шелуху с луковицы - постепенно, слой за слоем. Последняя чешуйка - самая прозрачная и тонкая, от которой сложнее всего избавиться, все никак не отходила, и я переключил воду на ледяную. Отошла.
Душ – верное средство от кошмаров. И в этот раз тоже.
Сегодня надо заняться чем-нибудь простым. Мыть посуду. Пол. Стирать в тазу. Протирать пыль и сметать паутину с масок.
Нет. При мысли о масках и тсантсах к горлу подступила тошнота и начало мутить. Желудок скрутило спазмом. С трудом дошел до туалета. Вырвало - водой, которую я пил, и коричневой желчью. Протер унитаз и вернулся на кухню.
Сварил кофе, выпил – есть не хотелось - и решил заняться огородом. Пропалывал, подвязывал, подкапывал и прикапывал. От физической работы становилось легче, дурные мысли уходили, но внутри беспокойно грызло, и лицо Хуана в беззвучном крике возникало перед глазами. Тревога не нарастала, она было всего лишь фоном, но фоном неприятным, зудела, как комар над ухом ночью – его не видишь, но слышишь мерзкий назойливый звон, почти не слышимый, не дающий заснуть.
Кошка сидела неподалеку, следила, смотрела холодным наблюдающим взглядом и не шевелилась. От ее присутствия становилось легче, как будто я не один и кому-то есть до меня дело.
К середине дня я проголодался и решил, что пора пообедать. Разогрел вчерашний суп - бульон, картошка, морковка, капуста, остатки замороженных овощей, главное- насыпать побольше перца и тогда можно есть. Суп провалился в меня, не насытив, не заглушив тревогу и беспокойство. Вымыл посуду, вытер ее полотенцем, убрал. Вспомнил, что собирался колоть дрова. Долго складывал их в сарай, аккуратно, почти художественно, полено к полену, наблюдая, как выпуклости одного полена попадают в выемки другого, раз за разом складываясь, сливаясь в одно целое, наводя на мысли о Лисбет - нежной, мягкой, с ее выемками и выпуклостями, бархатистой кожей и шелковыми волосами. Как хочется дотронуться до нее, ощутить, так ли она нежна ее кожа, прикоснуться, попробовать на вкус, провести рукой по ее лицу, языком…
Неаккуратно положенное полено слетело сверху, кладка посыпалась, древесная труха полетела в стороны, спиралью закручиваясь в лучах уже заходящего солнца, осыпаясь на паутину в углу сарая - паук занервничал, заперебирал лапками, побежал по продольным нитям, проверяя, в порядке ли сеть. Черт. Все заново.
Стал складывать поленницу, не отвлекаясь уже на посторонние мысли, запретив себе думать о Лисбет, ее коже, волосах, стоп, сейчас ты берешь полено, шершавое, шероховатое, совсем не такое, как... Стоп. Аккуратно кладешь его к другому полену, берешь следующее, складываешь поленницу, пока не стало совсем темно. Быстро. Ещё быстрее.
Закончив, снова принял душ, поужинал и все же пошел в интернет. Как бы я ни гнал от себя мысли о Лисбет и тсантсах, лицо Хуана время от времени возникало у меня перед глазами.
Я зашел на его страницу. Посмотрел на фотографию и вздрогнул. Проверил, когда Хуан был на сайте последний раз. Последнее посещение было зафиксировано 20 июня, в 23.14. Фотография на фоне Саграда Фамилиа - 19 июня. С тех пор Хуан больше не появлялся.
Потом я нашел вчерашнюю тсантсу, похожую на Хуана. Одно лицо. Но ведь этого не может быть? Беспокойство, сидящее внутри меня, подсказывало, что может. Здравый смысл говорил - нет. Впрочем, за долгие годы я научился доверять беспокойству больше, чем здравому смыслу. Это далось мне нелегко, я все же верю в логику и разум, но… были случаи, когда беспокойство оказывалось правым вопреки всему.
Я лежал в укрытии, заранее подготовленном, удобно оборудованном, в укрытии, в котором можно было пролежать и сутки, и двое, и здравый смысл говорил не покидать его. Но беспокойство нарастало, и вдруг стало совершенно невыносимым. Я понимал, что веду себя как псих, что рискую не выполнить приказ, но я выполз оттуда, затаился, и почти сразу же рядом с укрытием взорвался снаряд, а осколки… Если бы я остался там, я бы не выжил.