Вечером она вернулась в отель к тому времени, когда должен был приехать Свен. Она ждала. Терпеливо и долго – она привыкла ждать. Проверяла почту, даже немного волновалась – вдруг с ним что-то случилось? Она заказала ужин в номер, но есть не стала, ведь скоро у нее будет пир.
К часу ночи она поняла, что пира не будет. Что-то она сделала не так. Или Свен оказался умнее и хитрее, чем она думала. Но любовь… она чувствовала ее запах, она чувствовала ее присутствие, как будто весь день Свен следовал за ней по пятам, любовь была разлита в парижском весеннем воздухе, и это сводило ее с ума.
От голода.
В девять утра в номер принесли букет. Белые розы, лизиантус, гипсофила, веточка аспарагуса. Элиза поблагодарила горничную, закрыла дверь, прочитала записку: «Я передумал. Прости.», и разорвала, разгрызла, разметала букет по лепесточку, листочку и веточке. Ненавижу, ненавижу, когда добыча вот так выпутывается из так тщательно расставленных сетей! Есть хотелось так, что Элиза не могла думать. Номер был засыпан лепестками цветов, обрывками стеблей, кусочками листьев. Голод был вокруг нее, внутри нее, снаружи, голод был везде.
Вчерашнее кафе. Круассан и кофе не помогут, но вот мальчик-бармен, бариста, или как его там, смотрел на нее с вожделением. Она помнила. Несколько быстрых взглядов, проблески и промельки, почти неуловимые, но ей ли, опытному охотнику, не знать, что это значит. Легкая добыча, не обещающая такого пира, как Свен, но как закуска годится. Юный, рыжий, с веснушками на худощавом лице, чем-то похожий на Ван Гога. Но Винсент слишком любил живопись, чтобы Элизе достались хоть крошки с этого стола. А мальчик... Мускулистые руки с рыжими волосками, худая задница, неплохие плечи, обещавшие размах в будущем. Которого не будет.
Она пнула бутон альстромерии, ушла в душ, потом оделась и направилась во вчерашнее кафе. Номер уберут и без нее.
47
Тсантсу Элиза незаметно положила за кадку с фикусом в вестибюле. Зачем она взяла ее с собой, почему не выкинула ее по дороге, как выбросила все остальное?
Сытость. Блаженство. Они длятся недолго. Недостаток любого блаженства - рано или поздно ему приходит конец. Это отравляет все. Но пока, пока она идет в отель, можно наслаждаться. Как будто наличие головы в сумке продлевает блаженство. Рано или поздно тсантсу в отеле найдут, но Элизы здесь уже не будет. Да и кто подумает о ней? Тсантсам меньше ста лет не дает никакой анализ. Ни радиоуглеродный, ни какой-либо еще. Наука, медицина и полиция бессильны. Она вне подозрений. А пропавшие… пропавших без вести тысячи, и они пропадают каждый день.
Выходя из квартиры… как его звали? Антуан? Ален? - она просто отломила голову от туловища. Ей нравился звук - сухой треск, будто ломаешь высушенную палочку в лесу. Туловище отдельно от головы без труда влезает дамскую сумочку. Натуралистичная кукла, у которой отвалилась голова. Да, везу в мастерскую. Где таких продают? О, вы знаете, заказывала по интернету. Сейчас можно заказать все что угодно. Да, безумно дорогая. Во Франции есть только один мастер, который занимается такими куклами.
Элиза дошла до помойки, выбросила туловище и пошла пить кофе.
Тсантса лежала в сумочке и продлевала блаженство. Элиза опускала руку в сумку и поглаживала голову по волосам - рыжим, слегка вьющимся. Милый мальчик. Внутри сразу распространялось тепло - то прекрасное тепло, которое приходит, когда ты наконец сыт. Наслаждение. Но оно продлится недолго, мальчик не Свен. Глухая волна ярости поднялась изнутри, захлестнула, захватила, но Элиза снова погладила голову по волосам, и стало легче. Надо думать, куда ехать дальше.
Элиза отпила капучино из чашки. Густая белая пена. По качеству пены всегда можно понять, хороший капучино или нет. Если пена мелкая и густая – кофе будет вкусным. Если нет… Поехать в Россию на встречу с Иваном? Нет, он еще не созрел, не наполнился вкусом, не настоялся. Может быть, Америка? Нью-Йорк? В Нью-Йорке есть Джон Смит. А в Филадельфии Мэтью. Можно в Южную Америку. Если там найдут тсантсу, это будет естественно. Более естественно, чем в Европе. С другой стороны, о чем беспокоиться? Никто никогда не свяжет этих людей и странные засушенные головы. Никто никогда не связывал. У этих людишек не хватает фантазии и мозгов, хотя они считают себя очень умными. Все их исследования, радиоуглеродный анализ, рентген - пусть делают, что хотят. Они не в состоянии отличить настоящую тсантсу, наполненную песком, от этой. Как они не в состоянии разобраться с календарем майя, так они никогда не разберутся с черепными коробками с высушенными мозгами.