- Один эспрессо, - сказал Свен подошедшей официантке.
- Минуту, - ответила она и удалилась.
Я прождал ее десять минут - девушка не появлялась. В этой Кордове и кофе выпить невозможно, что ж такое.
Пошел внутрь искать девушку. Она не пряталась: с чашкой кофе в руке застыла посреди кафе, уставившись в телевизор, в котором прыгал по крышам Дэниэл Крейг в роли Джеймса Бонда. Я посмотрел. Интересно, как он еще не свернул себе шею.
Забрал кофе (девушка не пошевелилась, зачарованная), пошел на улицу, сел за столик.
Кофе был мерзкий, но лучше, чем ничего. То ли вода, то ли кофе-машина плохо настроена. Никогда не поймешь. Когда-то я полгода потратил на эксперименты с кофе. Вот этот сорт, другой, третий, две ложки на чашку, три, четыре. Наконец идеальный баланс был найден: четыре ложки кофе из золотой пачки, четыре ложки сахара. Черный, как ночь, и сладкий, как грех. Взболтать, но не смешивать. Бонд. Джеймс Бонд.
А это мысль. Я, конечно, не Бонд, но… Надо будет вернуться в гостиницу и проверить. Если здесь дома построены в традиционном стиле… похоже, что дом Хуана построен именно так. Дом стоял, чуть отступив от края улицы, широкие зарешеченные ворота, не ворота, а проезд во внутренний двор. Если у этого чертового дома чертового Хуана есть внутренний двор, то мне повезло. Потому что только идиот во внутреннем дворе будет ставить решетки на окна. Надеюсь, что Хуан не идиот.
Ладно. Не проверю - не узнаю. До внутреннего двора попробую добраться как Бонд по крышам Стамбула.
Свен допил свой кофе и отправился в магазин. Бонд так Бонд. Скорее, даже не Бонд, а черепашка ниндзя. Купить серые джинсы и серую футболку. Нет. Водолазку с длинными рукавами, иначе руки будут светиться в темноте. Веревку. Альпинистские крючья? Кошки? Или я залезу на стену и так?
Остаются стеклопакеты на окнах. Но это не проблема. Много лет назад один мой приятель потерял ключи. А другой за пять секунд открыл окно в квартире с помощью обыкновенной отвертки. Если около ручки просунуть отвертку под раму стеклопакета и нажать на металлический штырек, запирающий окно - оно откроется. Хотя стеклопакеты всегда кажутся абсолютно непроницаемыми снаружи. Надо купить отвертку.
23
Вечер я провел в гостинице за изучением Гугл-карт. Действительно, у дома 11 по улице Сан Педро эль Реаль был внутренний двор. Такой же, как в гостинице, только в гостинице он был сверху накрыт стеклянным куполом. В обычных домах такого не было, что к лучшему.
Я изучал крыши. Гугл-карты не хотели грузиться, шли квадратиками, не давали нормального увеличения, но я их победил. Выяснил, что рядом с домом 11 есть старая развалюха, в которой, очевидно, никто не живет, но с крыши которой можно залезть на крышу соседнего дома, а оттуда добраться до крыши дома номер 11. Возможно, крючья и кошки не понадобятся. Камер на развалюхе быть не должно, но это я выясню завтра.
Карта Кордовы напомнила мне застройку афганских городов. Традиционное мусульманское влияние на юге Испании - мечети, арабы и кварталы по принципу махалля: несколько домов объединены, глухими стенами наружу, а жизнь идет во внутреннем дворе. Бегают дети, сидят старики. Люди из махалля не имеют права продать свой дом, пока не предложат его родственникам, а потом соседям. Границы махалля заканчиваются там, куда не доносится голос муэдзина.
Я вспомнил, как этот резкий голос будил меня на рассвете. Давно. Очень давно. В другой жизни. В той жизни, о которой я не вспоминаю. Не хочу вспоминать. Не хочу. Но в кошмарных снах я вижу эти афганские города, арыки с ледяной горной водой и испепеляющее солнце. А потом взрывы, кровь, кишки и грязь. Я думаю о неизбежности боли. Не только и не столько физической, нет. Боли от потерь. Боли, когда гибнут люди, с которыми я сидел за одним столом и спал в одной казарме. Боль неизбежна.
Есть способ оградиться от этой боли. Не пустить боль в себя. Можно перестать ее чувствовать. Можно нарастить панцирь, жесткий и пуленепробиваемый. Каркас, за которым не будет сердца. Не будет жизни. А мне важно быть живым.
Лисбет принесет мне боль. Мне будет больно в любом случае – окажется она тем, что я предполагаю, или не окажется. Расстанемся мы с ней или будем жить долго и счастливо.