- Свен, ты спишь?! - разбудил его голос Катарины. - Мы сделали кофе! - Свен вздрогнул, открыл глаза.
- Извини, Катарина, наверное, устал с дороги, - повторил Свен свое оправдание.
- Ты что-то совсем бледный. Хорошо себя чувствуешь?
- Да, все в порядке. Сейчас вернусь. - Свен встал из кресла, дошел до ванной, умыл лицо ледяной водой. Осколки кошмара потихоньку ссыпались с него с лёгким звоном, отдающим в ушах, но будто что-то осталось и застряло в пятке. Из ванной Свен прошел на кухню. Там все еще были Ингер и Хельга, составлявшие чашки на поднос, ты не забыла сахар, а как же сливки, холодильник, огромный холодильник из нержавеющей стали, матово поблескивающий в углу, но никакой Лисбет не было ни за холодильником, ни перед ним.
- Я могу помочь? - спросил он, чтобы оправдать свое появление на кухне и стянул кусочек сахара из сахарницы. Два кусочка. Как хочется есть.
- Да, конечно! Держи! - сказали Ингер и Хельга в один голос и вручили ему поднос с кофе. Свен чуть подумал и попросил:
- Девочки, а вы можете сварить мне кофе покрепче? И не вот в такую маленькую чашечку, а в нормальную? Что-то мне не очень хорошо. Давление, наверное.
- Конечно! Сейчас сделаем. А то ты действительно зеленоватый, - сказала Ингер и обеспокоенно посмотрела на него.
- Ничего-ничего, - сказал Свен. - У меня бывает иногда, особенно когда устаю. Видимо, перелет оказался для меня не таким легким. Старею.
- Ой, да не кокетничай лучше, - сказала Ингер и вручила ему кофе. - Вон, Катарина на тебя заглядывается, на старичка. Только я тебе ничего не говорила!
Свен взял кофе и засунул в рот еще пару кусков сахара. Как же хочется есть.
18
Чувство голода нарастает волнообразно. После Венеции я была сыта - некоторое время, но точно знала, что скоро все вернется. Казалось бы, банальность: вначале сытость, потом голод, логично и предсказуемо, но сложностей нет лишь для тех, кто может открыть холодильник, протянуть руку и взять то, что там лежит. Или встать, одеться и пойти в ресторан. Голодный всегда думает о еде. О том, где он ее возьмёт в следующий раз. Я знаю. Неурожаи, войны, стихийные бедствия, уничтожившие запасы пищи - и люди больше не думают ни о чем. Только еда. Что мы будем есть сегодня? Что мы будем есть завтра? Я ничем не отличаюсь от них. Сегодня я сыта, через пару дней начну чувствовать лёгкий голод, ещё через неделю - сильнее, потом ещё сильнее. Я планирую. У меня есть на это время. Спланировать, подготовить. Приготовить. Я не хочу есть что попало. Еда должна быть вкусной и сытной, еда должна быть приготовлена со всем тщанием, едой следует наслаждаться. Совершенно невыносимы те, кто пытается лишить меня этого удовольствия. Свен. Его вкусный запах преследовал меня неделями, как запах жареного мяса летит над городом и дразнит голодных, бездомных и даже сытых. Я утолила свой голод тогда, в Париже, милый нежный мальчик, лёгкая закуска перед обедом. Если бы Свен остался тогда. Его запах и сейчас щекочет мои ноздри, пробуждает шевеление в животе, ноет внутри, я чувствую, как натягивается нить, которую я закрепила не так давно. Пусть. Постепенно нить станет толще, появится ещё одна, и ещё. Он даже не подозревает.
Я летела в Токио. Меня ждал там Иошихиро – и ждал давно. Снял мне номер в пятизвездочной гостинице в центре. Мрамор в вестибюле, гранит, хром. Европейский шик по-японски. В огромном номере с панорамным окном и видом на город меня ждет букет.
Нет. Не букет. Икебана. Но и тут хризантема – изысканная зеленая хризантема с растопыренными изогнутыми лепестками, трава, идущая от хризантемы вверх и влево, хищно завернутая, будто простирающая пальцы к неведомой мне цели – изломанные линии, изгибы; черная плоская ваза.