Свен продолжал сидеть и смотреть в окно.
Очнулся, только когда официантка подошла к нему и спросила:
- С вами все в порядке?
- Да, все отлично. Стейки превосходны, спасибо. Будьте добры, счет.
При появлении официантки ощущение в животе усилилось. Внутри начало накручиваться и наматываться, сводить внутренности. Пройдет.
Расплатился. Вышел на улицу. Потащился в гостиницу. Заставил себя улыбнуться портье, с трудом поднялся по лестнице на второй этаж.
Кошка наблюдала за ним со шкафа. Как тогда. Мысль промелькнула по краю сознания и ушла. Свен лег спать.
На следующий день к вечеру он проснулся. Тело болело. Посмотрел на часы. Девять. Сколько он спал? Слишком много. Покормил кошку. Умылся, почистил зубы, пошел ужинать.
И на следующий день. И на следующий.
Свен ел, спал и не делал больше ничего. Кормил кошку. Лежал на кровати. Спал. Просто лежал. Пытался понять, что с ним происходит. Но для попытки нужны были силы, а их не было. Силы были только на то, чтобы лежать и смотреть в потолок. Однажды он встал и открыл балконную дверь в надежде, что свежий воздух приведет его в чувство. Не привел. Ушла кошка, но и это событие не оставило особого следа в сознании Свена.
Потом кошка вернулась. Говорят, что кошка приходит на место, а не к хозяину. Это была самая длинная мысль за последние три дня. Кошка наблюдала за ним издалека, когда он приближался, шипела. Свен не приближался. Он лежал. К вечеру голод пересиливал желание спать и лежать, и тогда он вставал и шел есть. В тот ресторан больше не ходил.
Свен перестал мыться. Зачем идти в душ, если он сидит в номере? Бриться тоже перестал. Сложно. Нет. Есть и спать.
Время от времени к нему подходил портье и интересовался, сколько месье планирует еще оставаться в гостинице. Буквально на следующей неделе я уеду, отвечал Свен, и не уезжал.
Трехдневная щетина превращалась в недельную, в двухнедельную, а Свен все больше погружался в оцепенение. Мысли застывали в его голове, как пчела, попавшая в каплю смолы - она еще пытается шевелиться, но крылья уже слиплись, а лапки увязли.
В детстве отец показывал ему паука в янтаре - клыки подняты, готовые вонзиться в муху, которая застыла тут же, рядом, вот только сделать еще шаг, еще движение, и... Кусок янтаря просвечивал на солнце, волоски на лапах паука светились, клешни сияли красным. Маленькая черная муха была просто целью, не более, - целью, которую паук не достигнет никогда.
После ужина Свен бродил по улицам, не замечая, как прохожие стараются обойти его стороной. Седая щетина, белесые клочки волос, странные пятна на джинсах, давно не стиранная футболка, запах застарелого пота и немытой головы. Рестораны сменились бистро, бистро - столовыми, бизнес-ланч в восемь вечера, шведский стол, потом кебабы на вынос -дешево, сытно и много.
Однажды Свен вышел на улицу и заблудился. Он шел по Парижу и вспоминал, как еще недавно город казался ему разноцветным и ликующим. Целующиеся парочки на улицах, танцующие люди на площадях, отражения в витринах, краски, цвет, запах - все это было. Шел дождь, он сидел в ресторане, смотрел в окно и любовался, как в каплях на стекле преломляется свет, разделяя уличную жизнь на фрагменты, искажая ее - зеленое, красное, желтое, оранжевое, голубое, выхватывая то лицо, то сумочку, то бегущего через дорогу мужчину с кожаным портфелем, байкера в черной куртке со стальными заклепками, девушку в летящей розовой юбке. Все стало серым, будто Париж затянуло серой хмарью, паутиной, в центре которой был он, Свен - серые проспекты, серая морось, серый туман с Сены, нечеткие очертания, расплывчатые, искаженные - как в кривом зеркале: нос становится больше лица, глаза не видны, громадные руки, крошечные ноги - Свен увидел огромную ступню в серой лакированной туфле, туфля наступила в лужу, обрызгала прохожих, пошла дальше.
Он уходил от центра города, дома становились обшарпанными, люди - обтрепанными, их одежда - рваной и грязной, вот мужчина сидит на картонке возле стены - дырка на штанах, прореха на рукаве, жирное пятно, еще одно, клочковатая борода, седые сальные волосы, смотрит на Свена, и Свен в его глазах видит себя: пучки волос, нечищеные зубы, грязь на футболке. Отворачивается и идет дальше.
Утром он вернулся в гостиницу.
Портье окликнул его при входе.
- Простите, месье, но ваш… м-м-м-м… вид портит имидж нашей гостиницы. Не могли бы вы переехать? Я знаю неплохой отель совсем рядом, там вам с удовольствием дадут номер. Вашу машину мы можем перегнать сами, если вы дадите ключи.