Свен сказал, что она прекрасно выглядит, и все это ей очень идет.
Мария Луиза улыбнулась, поблагодарила за комплимент, за то, что он согласился с ней встретиться и посмотрела на него взглядом влюбленной женщины.
В животе заурчало и заскребло. Недавно же обедал.
- Ну что ты, - сказал Свен, - я до сих пор тебе очень благодарен. Без тебя я бы в жизни не нашел Хуана.
- И что с ним случилось? Тебе удалось выяснить?
- Он умер, увы, - сказал Свен. - Я сообщил родственникам, они выплатили мне причитающийся гонорар, поэтому сейчас мы идем ужинать в хорошее место. А как ты оказалась здесь?
- Два месяца назад я похоронила мужа…
- Мои соболезнования, - сказал Свен и вспомнил синяки на ее запястьях.
- Не нужно соболезнований, - ответила Мария Луиза. – Он был старше меня на двадцать лет. Разводиться нельзя, семья бы не одобрила… его родственники и мои. Мы католики. В июле была жара и у него случился сердечный приступ. Врачи не успели. И тогда вдруг выяснилось, что муж оставил мне наследство. Не очень большое, но я могу себе кое-что позволить. Я перестала зависеть от кого-то, отчитываться, оправдываться, - и решила начать новую жизнь. На самом деле, у меня не отпуск - я бросила работу. Думаю, не открыть ли свой маленький отель - как раз хватит денег от мужа. Ты не представляешь – я впервые в жизни чувствую себя свободной. Так здорово!
Мария Луиза и правда стала заметно веселее и живее. Будто раньше вся ее живость была задушена, и она не могла дышать. Она улыбалась и смеялась всю дорогу. Исчезло напряжение, которое было в ней. Напряжение и настороженность. Сейчас Свен видел перед собой молодую привлекательную женщину с сияющими глазами.
Больше темы мужа Свен и Мария Луиза не касались, в ресторане говорили о погоде, Париже, достопримечательностях, будто между ними не было ничего тогда, в Барселоне.
В конце ужина Свен предложил проводить ее, она согласилась. Дошли до гостиницы, Мария Луиза предложила Свену подняться в номер и выпить по чашечке кофе. Искоса глянула на него, пытаясь понять, согласится он или нет. Свен предложил заказать бутылку вина в номер. Вечер, и кофе совсем не хочется.
В лифте Мария Луиза посматривала на него через зеркало, осторожно, чтобы он не увидел. Так же она поглядывала на него всю дорогу, очевидно, пытаясь для себя что-то решить. От ее взглядов у Свена сводило живот, копошилось, скребло и царапало, голод, не голод, черт знает что, и чем больше она смотрела, тем больше оно шевелилось.
Они вошли в номер, Мария Луиза достала бокалы, Свен разлил вино. Они выпили за встречу, немного еще поговорили, и как-то вдруг, по блеску глаз, по движениям, по тому, как она поправляла вырез на свитере – скорее открывая грудь, чем закрывая, - Свен понял, что Мария Луиза… готова.
Он наклонился к ней и поцеловал.
Губы ее были мягкими и податливыми, с терпким привкусом вина, которое они только что пили, и Свену казалось, что он пьет это вино, наполненное солнцем, горами, запахом пряных трав - базилик, тимьян, цветущий розмарин, над которым летают пчелы, погружая свои хоботки в глубины цветка, пьют нектар, высасывая цветок до капли, ничего не оставляя, - так Свен пил губы Марии Луизы, амброзию, напиток богов - и не мог остановиться, не мог наполниться, насытиться, это было чувство…
Что-то упало.
Сытости. Чувство сытости.
Свен очнулся.
Марии Луизы не было рядом.
На диване лежала кукла, одетая в коричневые сапоги, терракотовая юбку и бежевый свитер с вырезом на груди.
Голова куклы... тсантса с лицом Марии Луизы лежала на ковре.
Мир обрел цвет, вкус, запах и звук. Свен услышал, как хлопает дверь в коридоре, разговаривают люди, увидел черные волосы тсантсы, распластанные на ярко-зеленом гостиничном ковре, почувствовал запах духов Марии Луизы - сладких и приторных, кислый вкус подступающей блевотины у себя во рту. Сделал несколько глубоких вздохов. Допил остатки вина и вымыл бокалы - свой и Марии Луизы. Тщательно протер их полотенцем. Поставил на место. Вино из бутылки вылил в унитаз. Спустил воду. Протер ручку двери в туалете. Влез в чемодан Марии Луизы и нашел там сумку для обуви. Ее полотенце. Полотенце пахло теми же духами. Духи пропитали чемодан, номер, самого Свена и вызывали неудержимую тошноту.