— Как ты думаешь, мы сможем поймать какую-нибудь машину, если вернёмся к шлагбауму? — Я машу рукой в сторону знака ДОМИНО САХАР, слабо мигающего в жёлтым свете луны.
Бэзил берёт меня за руку и тянет в противоположном направлении. — Мы не можем пользоваться никаким транспортом, — тихо говорит он, когда мы ныряем в боковую аллею позади салона Файо.
Я иду за ним, не отставая: — Почему нет?
— Потому что кто-нибудь из них может сдать нас за вознаграждение, — объясняет он, медленно обходя старый гараж, чтобы заглянуть внутрь через грязные окна.
— Откуда ты знал, что та женщина не выдаст нас?
— Просто знал, — сказал он, не смотря мне в глаза и продолжая двигаться.
Я заколебалась. Может быть из-за того, что он выглядел по-другому, или потому что место было незнакомым, но на мгновение во мне зародилось недоверие к нему. — В тебе есть так много, чего я не знаю.
Бэзил развернулся и пошёл обратно ко мне. Когда он оказался рядом со мной, он нахмурился, снова изучая моё лицо. — Сложно привыкнуть к тому, как ты сейчас выглядишь.
Я смущённо потянулась рукой к своим розовым волосам. — Ты тоже, — я посмотрела вниз на раскрошившийся асфальт под ногами. — Теперь ты меня видишь по-другому?
Он обдумывал ответ какое-то время. — Как только я тебя увидел, да, но потом осознал, что внутри-то ты всё такая же.
Я подняла глаза: — Твой запах не изменился.
Он засмеялся: — Наверняка, сейчас от меня скорее всего попахивает.
— Мне нравится, — застенчиво сказала я, чувствуя, как мои тёплые чувства к нему возвращаются.
Он положил руку мне на плечо и легонько сжал. — Та женщина, водитель… Я знал её ещё ребёнком.
— Она была другом семьи?
Он колебался. — Вроде того. Скорее соседка, которая присматривала за мной, когда моих родителей не было рядом.
— А где они были?
— Обычно это были разного сорта дела. У моей мамы это были наркотики. А отец годами не вылезал из тюрьмы. Как только у него заканчивался один срок, он делал что-нибудь глупое и снова возвращался туда. — Он посмотрел в ночное небо. — Мне бы хотелось найти его. Помочь, если смогу. Он неплохой человек. Просто неудачник, как и большинство людей. — Он засунул руки поглубже в карманы одолженной куртки и пнул ногой камешек на дороге.
— Почему неудачник? — спросила я, пытаясь разобраться в той жизни, которую он описывал, и которая не имела ничего общего с моей.
— Всю нашу жизнь нам говорили, что мы должны быть благодарны Единому Миру за его щедрость и участие. Великий и могучий доброжелательный господин, который даровал нам всем жизнь! Но Единый Мир давно уяснил, чтобы он мог содержать тебя, ты должен покупать много всякой ерунды. Весь Универсальный Акт о Защите Питания это часть единой модели получения прибыли. Мы тебя кормим, ты покупаешь больше всякую всячину. Но дело в том, что просто накормить людей, не дав им больше ничего, никаких возможностей для развития, — этого мало. Существует миф о том, что изобретательность и трудолюбие помогут вам продвинуться в жизни, это всё чушь. Если ты не занимаешь какую-то позицию изначально, ты не существуешь для системы. Люди, как моя мама, давно потеряли надежду и начали искать пути выхода, а таких как мой отец система поглотила живьём, и сказала, что они должны быть благодарны за это.
— А что насчёт таких, как ты? — спросила я.
— Мы стали злыми. — Ответил он. — И ищем способы обойти систему.
— А такие, как я?
Звук смеха Бэзила разрушил тишину ночи. — Я понятия не имею, к какой категории людей тебя отнести, Эппл. Ты не похожа ни на кого, кто мне встречался. Я тебя не знаю, но кажется, что ты можешь разобраться.
— Разобраться в чём? — спросила я.
— В том, что за всё, что у тебя есть, вкалывали другие люди.
Я чувствую, как к щекам приливает краска, и уточняю. — До того как я тебя встретила, я даже не догадывалась об этом.
— Но ты хочешь узнать. И ты делаешь выводы из того, что узнаёшь.
— Моя мама сказала бы, что я не знаю, насколько мне повезло.
— Это просто другой способ сказать, что ты не знаешь, насколько не повезло кому-то другому, — сказал Бэзил. Затем он внезапно сделал шаг вперёд и крепко обнял меня. Я обхватила его руками за талию и прижалась к его груди, погрузившись в теплоту его объятий.
— Я так рада, что я встретила тебя, — прошептала я. Все мои сомнения о том, уйти ли с ним, испарились. — Всю мою жизнь мне твердили, что сейчас люди более связаны между собой, чем когда-либо, но я всегда чувствовала себя одинокой. — Я сжала его ещё крепче. — До тебя.
— Я чувствую то же самое, — произнес он, и мы во второй раз под тем же ночным небом мы поцеловались.
* * *
Мы почти час бродили по скудно освещённым переулкам Внешнего Круга и вглядывались внутрь зданий, пока наконец Бэзил не нашел то, что искал, в покосившемся старом сарае позади ветхого дома. Когда он нашёл это, он помахал мне, широко улыбаясь. — Джекпот! — прошептал он, стягивая чёрный брезент.
— Что это такое? — спросила я, пытаясь рассмотреть странный двухколёсный аппарат в тусклом свете луны.
— Мотоцикл, — объяснил он, вглядываясь в тёмные углы сарая.
— От велосипеда-тележки до этого! У нас прогресс! — сказала я, что вызвало у него взрыв смеха.
Он принёс металлический контейнер с длинным носиком и дал мне подержать тонкую металлическую проволоку, пока откручивал колпачок на задней части байка.
— Что это?
— Биотопливо.
— А это? — я подняла проволоку.
— Проволока.
— Спасибо, гений.
— Это же ты спрашиваешь.
— Я хотела знать, что мы собираемся делать с этим? — Несколько секунд я наблюдала за его действиями, и вдруг меня осенило. — Мы собираемся это украсть?
Бэзил оторвал взгляд от топлива, заполняющего канистру. — Ты что, никогда раньше ничего не крала?
Я поёжилась, чувствуя себя неуютно. — Только у Единого Мира, — ответила я, отчего он снова рассмеялся.
— Например? — Он завинтил крышку и поставил канистру туда, где он её нашел.
— Всякую ерунду. Я взламывала их систему, чтобы они не могли отследить меня, когда я играю в игры или общаюсь в чате.
Он оторвался от своего занятия и уставился на меня. — Ты можешь проделывать такие штуки?
— Когда твой отец — один из создателей Гизмо, ты можешь узнать много чего полезного, — ответила я.
Он покачал головой, и я увидела, что он улыбается. — Это же нарушение закона.
— А ты думал, что из нас двоих только ты преступник?
— Ты становишься преступником, только если тебя поймают. — Он ухмыляется и указывает на байк. — Поехали?
Я колеблюсь. — Даже не знаю. Воровать у Единого Мира это одно, но что если завтра сюда придет кто-нибудь, кому нужно попасть на работу?
Безил прикусил губу. — Я не думаю, что этот человек работает, Талия.
— Откуда ты можешь знать?
Он указал на стол в задней части сарая, и я только теперь увидела ряды стеклянных бутылочек, а ещё стаканы, горелки и трубки.
— Что это такое?
— Лаборатория по производству наркотиков, — ответил он. — Ещё один вид местного предпринимательства.
Я задохнулась. — Как ты можешь это знать?
Бэзил в ответ поднял бровь.
— Ой, точно, твоя мама, — тихо сказала я, затем перевела взгляд на байк. — Что будет, если нас поймают?
Бэзил делает шаг в мою сторону. — Я думаю, нам нужно двигаться всю ночь.
Мои колени начинают дрожать при одной лишь мысли о подобном.
— Или...— он перекидывает ногу через сидение.
Пока я колеблюсь и сомневаюсь, в доме перед сараем раздаются легкие щелчки.
Я быстро бегу к Бэзилу. — Что будем делать?
Он наклоняется и ковыряется во внутренностях аппарата, высвобождает какие-то проводки, рвёт хлипкие соединения. — Дай мне ту проволоку! — говорит он.
Я сую маленький кусочек проволоки ему в руку, но когда внезапно раздаются голоса, я вздрагиваю и роняю её на пол.