Но приземление был таким же внезапным, как и начало падения. Мы кричали и путались в воздушных подушках, которые вырвались из приборной панели и дверей, чтобы смягчить удар. Затем постепенно подушки выпустили воздух и мы замерли. Мы сидели в гробовой тишине, пока мелкий порошок из подушек оседал вокруг нас, как искусственный снег.
— С тобой всё в порядке? — тихо спросил Бэзил, как будто он боялся, что от громкого звука машина снова может рвануть в пропасть. Мы приземлились на склоне, и меня прижало к двери. Я стряхнула пыль со щеки и одежды и пошевелила руками и ногами, чтобы убедиться, что они целы.
— Я думаю, да. А ты?
— Наверное, тоже. — И тут он рассмеялся. Слабый, неуверенный, недоуменный всплеск. Он отстегнул ремень безопасности и осторожно скользнул в мою сторону.
— Нас не должно существовать. — Я обняла его за плечи, чтобы удержать свою дрожь. — Мы должны были расшибиться в лепёшку.
Он крепко меня сжал. Мы раскачивались взад и вперёд, вместе дыша, отлично синхронизированные, как две части одной машины. Мы сжимали друг друга в объятиях, не желая отпускать.
— Кто знает, может быть, мы умерли, — пошутил он.
Я столь же неопределённо хихикнула и уткнулась лицом в его шею. Я ощутила мускусный запах его страха и прижала губы к его коже, вкус которой оказался солёный, как у слёз. — Тогда мне нравится эта загробная жизнь.
— Как ты думаешь, здесь тоже есть Единый Мир?
Мой смех был чуть грустнее. — Они купили его у бога.
— Скорее продали, — ответил он, и мы оба расхохотались, но потом Бэзил внезапно посерьёзнел и спросил меня. — Ты веришь во всё это? Загробная жизнь, бог, всё остальное?
— Не слишком, — призналась я. — А ты?
— Мне нравится думать, что может существовать что-то получше. Вроде места, где у всех всё есть, понимаешь? Не много и не мало. Просто всего хватает и все довольны тем, что имеют.
— Мне кажется, ты сильно ударился головой, — пробормотала я.
Его вздох был глубоким и громким, как будто он выпускал всё то, что произошло с нами за последние несколько часов. — Таковы были идеи Аны.
— Это очень хорошие идеи, — сказала я, пусть даже и не была уверена, что они могут стать реальностью.
Он посмотрел через лобовое стекло в темноту. — Я не могу поверить, что она умерла. Я не могу поверить, что никогда не увижу её снова.
Я не знала, могу ли утешить его, поэтому просто махнула рукой в сторону окна: — Смотри, звёзды! — Облака уже проплыли мимо, открывая чистое чёрное небо, усыпанное крошечными, размером с булавочную головку, пятнышками света, но луна оставалась скрытой. — Пошли. Давай выбираться отсюда.
Я нажала на ручку моей покорёженной двери, но она не открывалась, тогда Бэзил начал плечом толкать дверь с водительской стороны, пока она не распахнулась с грустным стоном. Он высунул ноги и спрыгнул на землю. Я последовала за ним, и он осторожно помог мне спуститься.
— Вау, — прошептала я, когда посмотрела вверх. — Я никогда не видела неба по-настоящему, без ярких огней. Оно даже прекраснее, чем в планетарии.
Несмотря на звёздный свет, было все ещё слишком темно, чтобы понять, где мы находимся, похоже, мы свалились в небольшую пропасть. Воздух был влажный, а не сухой, как обычно, и чувствовался немного затхлый запах, как будто мы находились в непроветренной ванной. Даже странно, земля под ногами была мягкая, почти как губка, будто мы стояли на влажном коврике. Мы двигались ощупью, пока не натолкнулись на что-то твёрдое, гладкое и холодное, вероятно большой, плоский камень, и оба сели. Я наклонилась и положила голову на плечо Бэзила, глядя на то, что было над нами.
— А ты слышал, что все элементы на Земле произошли в результате взрыва древней звезды? — спросила я его.
— Что, правда? — Он лёг на спину и закинул руки за голову, так, чтобы можно было смотреть прямо в звёздное небо.
— Ага. Пыль крутилась вокруг миллионы лет. Затем жар от сверхновой и сила притяжения постепенно сжимали пыль, создавая всё большие и большие сферы, которые стали планетами.
Я смотрела на звёзды, многие из которых уже не существуют, но их свет только теперь долетел до нас. — Только подумай об этом, — проговорила я. — Миллионы лет прошли с тех пор, когда Земля вращалась здесь в расширяющейся Вселенной. Развивались бактерии. Мутировали гены и появлялись новые виды. Амёбы, водоросли, маленькие твари. А потом, в какой-то из вечеров, мои прабабушка и прадедушка стояли на своей ферме, которая могла бы находиться где-нибудь поблизости. — Я представила родителей бабушки Эппл, которые своими руками возделывали эту землю, богатую полезными элементами, доставшуюся нам от изначального хаоса, пока люди не высосали из неё всё. — Они смотрели на такое же небо.
— Ты когда-нибудь хотела жить в то время? — спросил Бэзил.
— Что-то вроде того, — я положила голову ему на грудь. — Я бы хотела знать, какими были тогда еда и животные, и растения. Но тогда мне бы пришлось жить и во время войн, а, судя по рассказам бабушки Эппл, они были ужасны.
Мы оба снова посмотрели вверх. — Всё это не заставляет тебя чувствовать себя крошечной? — спросил Бэзил.
— Мы всего лишь песчинки звёздной пыли в космосе, — со смехом произнесла я. — Но, ты знаешь, мне это даже нравится, как будто я часть чего-то большего, чем просто я, и что, возможно, все люди которые были до меня, например мои прабабушка и прадедушка, и мой дедушка Гектор в какой-то мере всё ещё со мной.
Бэзил сделал медленный, глубокий вдох. Я слушала биение его сердца. — Я иногда точно так же думаю о моем брате. Что он, может быть, наблюдает за мной. Охраняет меня. Я знаю, что это глупо, но...
— Я совсем не думаю, что это глупо, — ответила я. Затем я набралась смелости и спросила: — Как он умер?
Какое-то время Бэзил молчал, потом в тишине раздался его голос. — Во время мятежа на Шпицбергене.
— Шпицберген! — я резко села. — Ты был там? — Я протянула руку и прикоснулась к его бедру, где под одеждой скрывалась татуировка с семечком.
— Мне же было всего пять лет.
— А Арол?
Он кивнул
— Его убили во время бунта?
— Это то, что Единый Мир хочет, чтобы мы думали, но это ложь. — Бэзил сел и обнял свои колени. — Всё ведь начиналось достаточно мирно, ты же знаешь? Поначалу все, кому нужны были ответы по поводу хранилища семян, просто неделями сидели возле главного офиса Единого Мира, пытаясь мирно призвать власти к диалогу. Люди, подобные Ане, понимали, к чему может привести главенство ЕМ в долгосрочной перспективе, особенно если они уничтожили все семена, поскольку это значило, что единственным источником питания на Земле останется синтамил.
— Так ты считаешь, что они уничтожили хранилище?
Он пожал плечами. — А какое это имеет значение? Единый Мир осуществляет полный контроль над поставками питания, независимо от того, сохранились семена или нет.
— И Ана и твой брат оба были участвовали в протестах?
Он кивнул: — Она была одной из организаторов. Она верила в мирное противодействие, потому что знала, применив силу, они проиграют. Но Единый Мир не желал разговаривать. Они просто не обращали внимания на происходящее. Проходили мимо протестующих, как будто их вовсе не существовало. Некоторые из протестантов были более решительными. Они пошли на голодовки и прекратили принимать синтамил.
— И Арол пошёл на это?
Бэзил покачал головой. — Арол всегда просто сидел там, иногда поднимая немного шума. Для него дело никогда не заключалось в хранилище семян.
— А в чём тогда? — спросила я.
Он подвигал челюстью, как будто силился произнести слова и не мог. Наконец он сказал. — Это из-за меня. Он хотел изменить всё таким образом, чтобы Единый Мир был обязан кормить детей, подобных мне.
Я не знала, что сказать в ответ на его признание, и просто я обняла его за плечи одной рукой, пока он рассказывал дальше.
— Он был всего лишь винтиком в машине, которая пыталась заставить Единый Мир задуматься о том, насколько пропащей была их политика. Но разве это их волновало? Там все были расходным материалом. Всего лишь дополнительный рот, который нужно прокормить. И вдруг, однажды, одному парню по имени Уолтер Беннинган надоело ходить мимо толпы людей, часть из которых приковала себя цепями к фонарным столбам и морила себя голодом. Он прошел в офис, открыл окно и начал выбрасывать коробки с синтамилом прямо в толпу. Один из ящиков задел Арола. Попал ему прямо в висок. Он умер мгновенно.
— Этого было достаточно, чтобы вспыхнули бунты. Люди сошли с ума. Они ждали момента, им нужен был повод, что-нибудь, чтобы зажечь огонь, и они получили это, когда Беннинган убил моего брата. Они штурмовали Единый Мир. И Единый Мир ответил. Послал агентов безопасности, чтобы подавить выступления. Погибло множество людей.
— Это ужасно! Я поверить не могу, что от нас скрывали всю историю. Почему я никогда раньше не слышала про Арола?
— Потому что об этом никогда не говорили, — отвечает Бэзил с горьким смешком. — Крошечная часть истории, о которой все забыли. Но не Ана. Она всегда помнила про Арола. После того как он умер, она помогала присматривать за мной. Как и Бетта, она была моим ангелом-хранителем. Она научила меня смотреть на голод, как на благословение.
Я вспомнила, как на собрании Ана простирала руки и говорила нам принять все окружающие нас перемены и взлететь. Может быть, она имела в виду генетическую мутацию, которая заставляла таких людей, как я и Бэзил, всех остальных в реабилитационном центре и землеедов в лагере чувствовать голод? — Я крепче обняла его за плечи. — Мне так жаль, — прошептала я. — Теперь ты потерял и её.
— Да. Так что прости меня, если я не считаю Единый Мир вестником добрых перемен, — саркастично проговорил он.
Я расстроенно вздохнула. — А что произошло с Уолтером Беннинганом?
— Ничего особенного, — ответил Бэзил. — Агентов безопасности, которые убили протестующих, даже не арестовали. Суд постановил, что они действовали в мерах самозащиты, несмотря на то, что оружие было только у них, так что никого не судили. Моя семья пыталась судиться. Но судья был в кармане у Единого Мира. Компания оплатила штраф Беннингана, конфисковала всё видео, и позволила ему мирно уйти на пенсию. Протесты прекратились. Все разошлись по домам. Всё было зря.
Мы сидели в молчании. Он углубился в воспоминания, пока я пыталась осознать мир, в котором в очередной раз сменилась реальность.
Затем, нарушая тишину, Бэзил произнес, — После этого моя семья разделилась. Не то, чтобы до этого всё было нормально, но, по крайней мере, до смерти Арола родители хоть как-то пытались кормить меня. После того, как всё случилось, моя мать подсела на наркотики, а отец был так взбешён, что его арестовали и бросили в тюрьму, так что я был предоставлен себе.
Я в неверии покачала головой, представив себе маленькую кудрявую версию Бэзила, который учился сам о себе заботиться во Внешнем Круге, пока я играла в Мерзкого Пити с моими подходящими по положению друзьями в Арене Развлечений. — Если бы я знала, что сказать...
Бэзил отодвинулся от меня. — Нечего здесь говорить. Он поднялся и выпрямился. — Наверное, нам стоит переночевать здесь. — Он пошёл в сторону машины. — Утром решим, что делать дальше. — Мне стало ясно, что разговор о прошлом для него закончен.
Я попыталась собраться и сфокусироваться на настоящем: — Ты думаешь это безопасно?
— Я не думаю, что кто-нибудь знает, где нас найти.
— Включая нас самих? — спросила я, но он не ответил. Я поднялась и поковыляла за ним. Он помог мне забраться в машину. Мы заперли двери и перебрались на заднее сиденье, где легли на бок, угнездившись вместе как ложки, которые я однажды видела в Древностях. Он положил одну руку мне на бедро, и через мгновение уже начал похрапывать, а ко мне сон никак не шёл.
Было слишком много мыслей. Большинство из них касалось того, что мои родители знали о жизни во Внешнем Круге. Она говорили, что всё, что они делали, было для того, чтобы обеспечить мне лучшую жизнь, но что бы они подумали о своей работе, узнай они, через что пришлось пройти семье Бэзила? Можно ли построить хорошую жизнь для одного человека за счёт других?
Я осторожно потрогала Бэзила. Когда он не пошевелился, я медленно отодвинула его руку и потянулась к переднему сидению и вытащила свой Гизмо. Я выключила звук и заслонила экран, чтобы удостовериться в том, что свет не разбудит его.
Я с удивлением обнаружила, что всё ещё могу поймать слабый сигнал в этой глуши, эти волны должны исходить из источника где-то за пустырём. Первым делом я просмотрела новости в поисках сообщений о протестах, но единственное видео, которое я нашла, касалось очередного монтажа наших преступлений. В дополнение к побегу от властей со встречи Аналогов, побега из реабилитационного центра, нанесения ущерба Арене развлечений и разбитой машине, похищению Язи и угрозам Файо, краже мотоцикла и побегу с заправочной станции после избиения её владельцев, нас сейчас обвиняли в неоплате услуг частной медицинской клиники, избиении честных граждан (Рибальд и Гарви), одиночном разграблении центра раздачи синтамила и последующей краже автомобиля службы безопасности. Даже с выключенным звуком, я без малейших затруднений разобралась в разворачивании кампании, разворачиваемой Ахимсой.
Ясно, как день, что я не получу никакой достоверной информации из обычных каналов, поэтому я подключилась к чатам Динозавров, чтобы поискать там. Я почти боялась это делать. А что если все поверили в лживую кампанию против меня? Или, что ещё хуже, что если раскрытие моей личности, — то что я дочка Макса Эппла и Лили Нгуен, которая сбежала с парнем из Внешнего Круга, — это даже более гибельно, чем ложь Ахимсы? Я решила, что лучше узнать всё сразу, чем прятать голову в песок. Теперь, когда личность HectorProtector была раскрыта, мне не нужно было искать ВПН, так что я использовала сетевой сигнал, который смогла найти в этой глуши, и зашла в чаты. То, что я обнаружила, вызвало у меня слёзы.
Моё видео землеедов, грабящих центр раздачи синтамила, не только загрузилось на сайт, но и имело сотни просмотров. Даже больше, лучшие программисты Динозавров работали без устали, ломая защиту Единого Мира, чтобы первое, что видели люди, когда они ходят на привычные сайты Единого Мира, было моё видео. Каждый раз, когда Единый Мир закрывал лазейку, Динозавры находили новые пути. Я нашла сообщение от Динозавров о разграблении других центров, вдохновлёнными землеедами. Возле тюрьмы собиралось всё больше и больше людей, требующих освобождения других заключённых Аналогов. Единственным человеком, от которого ничего не было слышно, была AnonyGal. Это делало всё бессмысленным для меня. Она ведь именно тот человек, который должен быть задействован непременно, но нигде в чатах её не было. Однако, появился кое-кто новый и, удивительно, он или она скрывался под именем ЯЗЯ.
Не может быть, подумала я. Но, просто на всякий случай, я написала ей. Ответа не поступило. Тогда я послала короткое видео в её центр сообщений, и ответ поступил немедленно. Моё сердце забилось. Единый Мир, вероятно, отключил и конфисковал её Гизмо, когда арестовал её. Я просмотрела некоторые из комментариев ЯЗИ, и должна была признать, что это очень похоже на мою Язю, так что я отправила ей прямое сообщение через чаты Динозавров.
ЯЗЯ, это ты?