Дин поднимает меня, вытирает со щек слезы — а я и не заметил, когда они потекли, — и мы бредем обратно к лагерю. На деревьях пусто, точно тут и не летала только что стая соек-пересмешниц, только перья, что валяются тут и там на земле, напоминают об их присутствии. И как я мог забыть? Столько раз видел, как Фаллен выпускает их на ничего не подозревающих трибутов, чтобы они потеряли голову и наделали глупостей, и всякий раз думал, что я-то уж точно окажусь умнее…
Идиот.
Повелся, как и все до меня.
Но поступить иначе я не мог — это же Дин.
— Я бы тоже сорвался, — тихо говорит Дин. — Я бы не выдержал.
И мне становится чуточку легче.
В лагере Джесс сразу кидается ко мне, тормошит и щупает, все спрашивает, как я. Спешу ее успокоить, говорю, что не ранен, и в подкрепление слов крепко целую. Джо сочувственно мне улыбается.
— Я тоже чуть не побежала, спасибо Джессике — перехватила меня.
Джесс слегка розовеет от похвалы.
— Я просто увидела знакомых птиц на деревьях.
Нашу идиллию прерывает Дин.
— Мне это не нравится. Боюсь, сойки — только первые звоночки, дальше будет хуже. Игры затягиваются, и ничего не происходит. Люциферу это не по нутру, он захочет столкнуть оставшихся трибутов.
А для этого нужно согнать всех в одно место, в центр, к Рогу, — мысленно заканчиваю я. Хорошо, что нам как раз туда и надо.
Однако, похоже, для Фаллена мы передвигаемся недостаточно быстро.
Первым слышу треск и шипение я, но Джо первой видит опасность: она оборачивается и вскрикивает. Я оборачиваюсь следом — и отпрыгиваю, утягивая за собой Джесс. Мимо нас с ревом проносится огненный шар и разбивается о сосну далеко впереди, разбрызгивая раскаленные капли. Дерево загорается.
Начинается пожар.
Мы бежим, и вместе с нами бегут лесные твари, спасаясь от огня. Приходится петлять, чтобы не врезаться в них и не упасть и чтобы не попасть под очередной шар. Несколько раз они пролетают совсем близко, опаляя брови и ресницы; я почти ощущаю, как скручиваются от жара кончики волос…
…Джесс делает рывок влево, уворачиваясь от шара…
И влетает в соседний.
Я не успеваю ничего сообразить, ничего почувствовать, в голове один лишь страх и сосущая пустота. Я таращусь на факел на том месте, где только что стояла моя любимая девушка. Подбегает Дин и буквально тащит меня на себе.
— Скорее, скорее, — торопит он, — ей уже не помочь. Сэм, шевели ногами, это приказ!
И я по привычке подчиняюсь.
Мы бежим и бежим, задыхаясь от дыма, уже совсем нечем дышать, как вдруг вырываемся в чистый, нетронутый лес — и тут же без сил валимся на землю. Пламя разочарованно ревет, сдерживаемое силовым полем, и тут на меня накатывает понимание.
Слез нет, как будто они все кончились с криками пересмешниц. Лежу и тупо гляжу в небо. Наверное, стреляли из пушки, просто было не до того. Дин подбирается ко мне, садится на корточки.
— Надо идти, — говорит он, — Сэм, надо идти.
Я хочу его ударить, хочу сказать, чтобы отвалил и оставил меня в покое, потому что ну как я могу куда-то идти, когда Джесс осталась там? Но ничего из этого я не делаю, потому что Дин ни в чем не виноват.
Зато я знаю, кто виноват.
Я поднимаюсь на ноги и ору во весь голос:
— Люцифер!!! Люцифер, проклятая тварь, я до тебя доберусь! — Внезапно я успокаиваюсь и внятно и четко добавляю: — Я отыщу тебя где угодно, на небе, под землей, и последним, что ты увидишь в жизни, будет мое лицо. Я тебе обещаю.
И мы идем дальше.
Пот заливает лицо, воды совсем не осталось и очень хочется пить. Утешаю себя тем, что в тринадцатом дистрикте напьюсь вволю. Главное, чтобы все побыстрей закончилось и никто не погиб. Никто больше не погиб…
Издалека уже видно озеро, когда Дин останавливается.
— Прислушайтесь. Слышите что-нибудь?
Навостряю уши, но ничего не слышу. Потом до меня доходит: в лесу никогда не бывает так тихо. Только когда рядом что-то большое и очень опасное.
— Смотрите! — Джо вскидывает руку.
Между деревьев мелькает фигура. Это человек, и он быстро приближается к нам. Беру наизготовку топор, наследство от Аластора, Дин и Джо встают рядом со мной, полукругом, готовясь отразить нападение. Трибут совсем рядом, я напрягаю мышцы, но… он с той же скоростью проносится мимо. Мы недоуменно переглядываемся — от чего он спасается?
Раздается тоскливый вой, и между деревьями мелькают покрытые мехом существа. Они приближаются еще стремительнее трибута, и их не меньше полудюжины.
Это переродки.
И мы ударяемся в бег.
Переродки — твари сродни тем дьявольским сойкам, порождения лабораторий Капитолия. Они похожи на помесь волка и обезьяны, только гораздо крупнее и сильнее обоих. И гораздо умнее.
Мы снова бежим, хотя сил уже нет, ноги как свинцовые, и в голове колотится единственная мысль: надо переставлять их, одну за другой, надо добраться до Рога и залезть на него, и тогда они нас не достанут. Сбоку, чуть поодаль, раздается дикий вопль и рычание, наверное, переродки все-таки догнали того бедолагу. Я наддаю еще, легкие будто разрывает воздухом, они еще не отошли после дыма, и каждый вдох как пытка.
Один из переродков, видимо, самый шустрый — или самый нетерпеливый, поскольку другие пока довольствуются несчастным трибутом, — оторвался от своих собратьев и теперь буквально наступает нам на пятки. У озера мы сворачиваем, и приходится сбросить скорость. Тут-то он и прыгает.
На Дина.
Дин кричит и отмахивается от него мечом — тот кажется игрушкой по сравнению с мощным телом зверя, — я в ужасе вижу, как на груди и животе Дина появляются алые полосы, кидаюсь к нему на помощь, но Джо, она ближе, меня опережает. С диким визгом она втыкает в бока переродка сразу два ножа. Тот ревет и оборачивается к ней, набрасывается на нее, сбивает с ног. Мы с Дином слаженно всаживаем в него свое оружие и отбрасываем тварь прочь. Переродок еще шевелится, пытается подняться, но Дин мигом перерезает ему глотку и оборачивается к Джо.
Та лежит на траве, белая как мел, и прижимает ладони к животу. Я нутром чую: дело плохо.
Дело так плохо, что когда Дин нагибается, чтобы поднять ее, Джо вскрикивает и отпихивает его, отняв руку от живота. Я вижу зияющую рану, в глубине которой что-то шевелится, и мне становится дурно.
— Все, ребята, я пас, — шепчет Джо и улыбается запекшимися губами. В уголке ее рта проступает кровь. — А вы лучше поторопитесь, того парня им надолго не хватит. Давайте, сделайте это по-быстрому да бегите дальше.
Я не сразу понимаю, о чем она, потом до меня доходит.
Дин долго смотрит на Джо, потом его лицо суровеет. Он залезает в карман куртки и достает небольшую гранату.
— Возьмешь? — спрашивает он. — Тут все просто: выдергиваешь кольцо и нажимаешь кнопку. Взрыватель сработает, когда ее отпустишь.
Джо кивает, и Дин опускается на колени, чтобы отдать ей гранату. Он прижимается губами к губам Джо, утыкается лбом ей в лоб, и тут я вспоминаю, что Джо всегда была в него влюблена. А он относился к ней как к сестре.
Теперь меня душат слезы.
Взрыв раздается, когда мы уже у Рога. Помогая друг другу, забираемся на самый верх; нагретый за день металл обжигает ладони до волдырей, но мы не обращаем внимания на такие мелочи.
Нас осталось двое.
Я и Дин.
Возможно, жив еще кто-то из трибутов, двое или трое, но мне уже все равно. Чтобы спастись от обломков купола, мы должны спрятаться в Роге, но там переродки, и Дин такой бледный, и его раны продолжают кровоточить.
— Давай взорвем эту гребаную арену, — лихорадочно шепчу я, — хрен с ней, с речью. Уйдем во цвете лет и станем героями Панема, а? Будем братьями, которые смогли.
Дин хрипло смеется, но тут же кривится от боли.