Если меня убьют и она останется совсем одна, — стараюсь не думать я, — если вдруг, это будет ее шансом выжить. Просто спрятаться где-нибудь и подождать, пока другие перебьют друг дружку. Нет, все-таки нужно будет найти Дина, примкнуть к нему, так Джесс точно не пропадет без меня.
Мысли кажутся чересчур расчетливыми и хладнокровными, и я гадаю, когда успел заделаться таким циником. Не иначе, дурное влияние Каса. Лучше бы я брал пример с Бобби: да, Дин делает вид, что меня не существует, но так надо, чтобы никто ничего не заподозрил. Было бы странно, если бы профи начал общаться с обычным трибутом, которому не повезло на Жатве.
Солнце едва показывается над горизонтом, когда в дверь комнаты стучится Кроули.
— Пора! — крик приглушен деревом, но мы с Джесс тут же встаем и идем умываться.
За завтраком я стараюсь плотнее набить живот — неизвестно, когда в следующий раз удастся поесть. Джесс тоже наедается впрок, методично уничтожая ветчину, сыр и булочки. На секунду я замираю, не донеся бутерброд до рта: в следующий раз я буду есть уже на арене. От этой мысли у меня бегут по спине мурашки, а волоски на руках встают дыбом.
Нас провожают на крышу, где ждут два планолета: один для девушек, второй для юношей. Они унесут меня и Джессику в катакомбы под ареной. Перед лифтом Кас отводит меня в сторону и резко притискивает к себе.
— Удачи, — хрипло бормочет он, пряча глаза.
Я киваю, ловя удивленные взгляды Джессики, Кроули и стилистов.
— Он просто души во мне не чает, — поясняю я, вызывая у Кроули нервный смешок.
— Ищите воду, — напутствует на прощанье Кас, перед тем как лестницы поднимают нас в планолеты.
В полете всем вшивают под кожу правого предплечья маячки. Они будут показывать, где мы находимся, и передавать данные о физическом состоянии. Так устроители Игр всегда знают, жив трибут или умер, даже если камеры повреждены или тот находится в «слепом пятне».
В планолете нет окон, и когда мы прилетаем, к выходу пристыковывают рукав, по которому нас ведут в холл, а затем разводят по разным комнатам Стартового комплекса. Дополнительные меры безопасности, чтобы мы не увидели арену заранее — и чтобы никто из Сопротивления не смог вычислить ее местонахождения. Мне делается смешно: Капитолий не знает, что Сопротивление уже здесь.
Я споро переодеваюсь в костюм для игр, внутри бушует странная нервная энергия, почти предвкушение — я хочу, чтобы ожидание уже закончилось и началось то, к чему меня готовили с самого детства.
— Становись, — мой сопровождающий указывает на металлический круг в углу помещения.
— Что это? — спрашиваю я, хотя Бобби рассказывал, что это нечто вроде лифта, который доставляет трибутов на арену. Мне просто интересно, удостоят ли меня ответом.
Звенит звонок, и сопровождающий хмурится.
— Становись, — повторяет он нетерпеливо.
Я повинуюсь без дальнейших слов. Сопровождающий стоит неподвижно и ждет. Наконец из пола поднимается стеклянный цилиндр, отсекая меня от комнаты. Кажется, будто я в аквариуме. Затем круглая платформа начинает медленно поднимать меня наверх.
Секунды темноты и яркий солнечный свет.
Я на арене.
Вкрадчивый голос Люцифера Фаллена звучит, кажется, со всех сторон:
— Леди и джентльмены, семьдесят четвертые Голодные игры объявляются открытыми!
Начинается шестидесятисекундный отсчет до удара гонга, когда все придет в движение. Я осматриваюсь. Джессика стоит справа от меня, я замечаю направление, куда она должна побежать, и надеюсь, что она исполнит наш уговор в точности. Через два диска от нее — Джо. Я не вижу Дина, должно быть, он стоит с другой стороны Рога изобилия, хитрого металлического сооружения, в котором и вокруг которого сложены разные полезные штуки. Кое-что лежит и на поляне, где нас собрали: чем дальше, тем пустяковее предметы — хотя, возможно, кому-то они и помогут выжить.
С двух сторон поляну окружает лес, за Рогом я вижу лишь небо, там не то обрыв, не то поле; слева озеро. Хорошо, что Джессика стоит там, где лес, — проще укрыться.
Чуть поодаль, справа, стоит Руби, через один диск от нее нервозно переминается с ноги на ногу Чарли. Надеюсь, она не сделает глупость и не побежит к Рогу. Для нее это верная смерть.
Рог изобилия — место для таких, как я.
Раздается гонг; я несусь вперед, краем глаза вижу, как Джессика делает гигантский скачок вбок, подхватывает ярко-оранжевый рюкзак и буханку хлеба и, петляя, как заяц, улепетывает к соснам. Молодец! Я наклоняюсь и на бегу подхватываю небольшой топорик. Я тоже молодец!
Завязывается настоящая бойня. Профи крошат тех, кто имел глупость понадеяться на удачу и посягнуть на припасы, и тех, у кого не хватило умения или скорости увернуться и убежать.
Прямо передо мной вырастает Азазель, в руках у него целых два топора, я отбиваю его атаку, но запинаюсь о какой-то сверток и теряю равновесие. В отчаянии кидаю топор в Азазеля и… промахиваюсь. Неужели все? Вот так быстро и нелепо, в самом начале? И Джесс останется одна…
Позади Азазеля появляется Дин. Он вооружен коротким мечом с изогнутым лезвием, словно даже тут исполняет навязанную ему роль рыцаря. Азазель не успевает обернуться — резкий свист, и его голова катится по траве, разбрызгивая алую кровь. Дин довольно ухмыляется. Я замечаю за его спиной движение и судорожно шарю руками по траве.
— Дин, сзади! — ору я, одновременно швыряя в сторону угрозы чудом попавшийся мне нож из набора метательных ножей, лежащих возле Рога вместе со специальным поясом.
Аластор — а это он подкрался к Дину — рычит, отшатываясь, и хватается за рукоятку ножа, потом, видимо передумывает его вытаскивать и бежит в сторону леса.
Дин делает шаг ко мне, протягивая руку, с двух сторон приближаются Абаддон и Руби. Ой, кажется, нам крышка. Я поспешно встаю, утягивая за собой такой удачный пояс.
— Нет! — вопит Дин, когда Абаддон замахивается на меня копьем, и бьет по древку острием меча. Абаддон шипит, как разгневанная кошка.
— Пусть сами разбираются! — рявкает мне на ухо Руби и тянет к лесу. В голове настолько пусто, что я ей повинуюсь. У самой кромки леса я торможу и оборачиваюсь — чтобы увидеть, как Дин вгоняет сталь в живот Абаддон. Он отступает, и та изумленно опускает голову, наблюдая, как из широкого разреза синюшными змеями вываливаются ее внутренности. Абаддон молча оседает на траву, а дальше я ничего не вижу, потому что Руби утаскивает меня за собой в кусты.
Мы идем и идем, я переставляю ноги и, наверное, способен делать это бесконечно, если меня не остановят. Идти проще всего: ты ни о чем не думаешь, сосредоточившись лишь на этом занятии. Но здесь так нельзя, поэтому вскоре я начинаю присматриваться к окружающей обстановке. По счастью, Руби увела меня именно в ту сторону, куда убежала Джесс. Я останавливаюсь, свищу особым образом, мы с Джесс заранее о нем договорились, и внимательно прислушиваюсь. Сбоку хрустят ветки, и я поворачиваюсь туда, вытаскивая нож. У Руби наготове довольно длинный кинжал с зазубринами — страшное оружие в умелых руках.
Из зарослей выходит Джесс, и я с облегчением опускаю нож, одновременно выставляя руку перед Руби, чтобы та не спешила нападать. Однако кусты вновь шевелятся, и следом за Джессикой появляются чудики из третьего дистрикта. Это еще что такое? Я недоуменно приподнимаю бровь.
— Они со мной, — говорит Джессика, как будто это все объясняет, и робко мне улыбается.
Я вздыхаю — они же ничего толком не умеют, — но тут же встряхиваюсь. Кажется, я стал думать как настоящий профи, исключительно категориями того, что может быть полезно, что поможет выжить лично мне. Осознание неприятно.