— Ладно, — соглашаюсь я, — пока будем держаться вместе.
И мы идем дальше. Часа через два натыкаемся на небольшой овраг, по дну которого бежит узкий ручеек. Вот и вода. Объявляю привал — из опасных профи остался только Аластор, и сомнительно, чтобы он решился в одиночку напасть на такую большую группу. А за Руби я пригляжу.
Мы располагаемся под обрывом, над которым нависают корни растущего над оврагом дерева, я велю остальным собрать веток для костра — отсюда его не будет видно, если не увлекаться, — а сам дежурю поодаль, мастеря силки и поглядывая вокруг, не крадется ли кто. Руби стоит на страже на другой стороне, и это правильно, два часовых всяко лучше одного. Пока ботаники возятся с хворостом, Джесс разбирает вещи, которые удалось добыть у Рога. Два спальных мешка, пленка, три пустых пластиковых бутыли, спички, маленькая аптечка с йодом, пластырем и бинтами, какая-то сухая еда… что-то еще по мелочи — все это из рюкзаков, которые прихватили Джесс и Руби. Плюс хлеб, тоже от Джесс, и дождевик защитного цвета — добыча Чарли. Из оружия у нас, насколько я понимаю, только мои ножи и кинжал Руби. Может, стоит ночью снова наведаться к Рогу, поживиться более лакомым кусочком? Но Руби я не доверяю, а остальные легкая добыча, оставить их одних — такой же верный способ убить, как если бы я сам нанес смертельную рану. Ну а тащить их с собой… ага, чтобы вся арена была в курсе.
Ладно, поставлю силки, авось за ночь в них кто-нибудь да попадется.
В сумерках стреляют пушки, возвещая количество погибших за сегодня трибутов. Обычно это делают сразу, но в первые минуты битвы у Рога царит такая каша, что можно запросто обсчитаться.
Одиннадцать выстрелов — одиннадцать погибших, и их портреты покажут в небе только ночью. Несколько часов мне предстоит маяться, боясь, что увижу среди них Дина, и одновременно поторапливая устроителей, чтобы уже настала определенность.
Отхожу подальше в лес, чтобы поставить силки, а когда возвращаюсь, Эш уже развел костер. Руби коршуном нависает над ним: она уже успела пошарить в хворосте и выкинуть к черту трескучие хвойные ветки. Поужинав хлебом, который разделили поровну между всеми, устраиваемся на ночлег: расстегиваем оба спальника, один стелим на землю, второй пойдет вместо одеяла (спать будем вповалку), и тушим костер — тепла от углей вполне достаточно. Надеюсь, завтра у нас будет мясо. Распределяем ночные вахты: я беру себе вторую и последнюю, когда сильнее всего тянет в сон, первую берет Руби, на третью назначаю Джесс, четвертую и пятую отдаю Эшу и Чарли с наказом смотреть в оба и не закрывать глаза под страхом смерти, и ложимся. Но никто не спит — все ждут портретов.
Наконец звучит гимн и небо озаряется. Первой показывают Абаддон, значит, Дин и Джо живы. Я медленно выдыхаю через нос и расслабляюсь. Жизнь сразу кажется лучше, в груди теплом разливается уверенность, что все закончится хорошо. Интересно, как там Дин? Нашел ли он Джо, как я Джессику? После гонга Джо тоже побежала четко назад, даже странно, что Джессика нашла не ее, а этих бедолаг из третьего. При мысли о том, что Дин может быть совсем рядом, меня охватывает непреодолимое желание вскочить и пойти его искать. Еще когда отец оставлял нас в лесу, мы с Дином договорились об условных знаках, если вдруг потеряемся. Дин наверняка тоже их помнит. Но я беру себя в руки — все равно лучше это делать утром, при свете, тем более что сейчас Дин, возможно, как раз подготавливает все для диверсии. Не стоит привлекать к нему лишнее внимание.
Аластора не показывают, видимо, я ранил его не сильно. Сразу после Абаддон идет Азазель, потом оба трибута из шестого, девушка из седьмого, парни из восьмого и девятого, оба трибута из десятого и двенадцатого. То есть выжило только четыре пары: Дин и Джо, мы с Джесс, Чарли и Эш и пара из одиннадцатого — остальные остались по одному. Я вспоминаю трибутов из Дистрикта-11. Парень был ростом с меня и довольно накаченный, странно, что профи не предложили ему союз, а девушка… перед глазами всплывает нечто худое и верткое. Вроде бы она неплохо лазила, возможно, это ее и спасло, когда началась резня.
Я обнимаю Джесс, притискиваю к себе и засыпаю, думая о Дине.
Кажется, буквально через минуту меня будит Руби. Пора заступать на дежурство. Я вылезаю из-под спальника и иду к краю оврага. Руби следует за мной.
— Чего тебе? — удивляюсь я. Неужели снова будет пытаться меня соблазнить?
— Я слышала, как ты предупредил Дина, — говорит она. — Почему?
Вопрос застает меня врасплох. В голове лихорадочным вихрем проносятся мысли: что ответить, соврать? Наплести что-нибудь про рефлексы, про благодарность за спасение? Звучит слабовато. А если сказать правду, это даст Руби дополнительное оружие против меня — и против Дина. Грех не воспользоваться таким знанием. Впрочем… так можно дать ей понять, что она в меньшинстве и не стоит делать глупостей, иначе долго не проживет.
Я сканирую взглядом окружающий лес и замечаю два огонька камер, прикидываю направление объективов, кладу руки на плечи Руби и мягко разворачиваю ее так, чтобы самому оказаться затылком к камерам. Та возмущенно пищит, но я усиливаю хватку.
— Камеры, — беззвучно говорю я, четко шевеля губами. Руби успокаивается. Я глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю и наконец признаюсь: — Он мой брат.
Глаза Руби чуть ли не вытягиваются по вертикали, и я быстро добавляю:
— Долгая история, но поверь, это правда.
Руби молча кивает.
— Так что если мы вдруг встретимся, не вздумай его убивать. Иначе я тебя убью, — припечатываю я. Потом, после секундного размышления: — Да, и Джо тоже. Она мой друг.
Кажется, Руби ошарашена новостями. Я подталкиваю ее в сторону спальников и сажусь на поваленный ствол. Проверяю, хватает ли высоты до края оврага, чтобы видеть, что творится за его пределами, и приступаю к дежурству. Впереди долгие полтора часа.
Рано утром — над горизонтом виден еще только самый краешек солнца — я подхожу к лежбищу и тихо бужу остальных; убедившись, что все заняты делом: Эш снова возится с костром, Чарли собирает хворост, Руби стоит на страже, а Джессика сворачивает спальники (накануне мы решили не рассиживаться на одном месте и пойти дальше вдоль ручья), — я ухожу проверять силки. Повезло — в двух из пяти трепыхается добыча, пара крупных зайцев. Я споро разделываю их прямо на месте и закапываю шкурки и внутренности, срезаю две рогатины и крепкий прут, одного зайца нанизываю на импровизированный вертел, второго разрезаю на куски, чтобы позже обмазать их глиной и сунуть в угли костра: пока жарится первый, да мы собираемся, да завтракаем, они как раз и запекутся, и можно будет нести их в рюкзаке прямо в глиняной корке, чтобы не запачкать все жиром.
Снимаемся с лагеря и двигаемся вверх по течению. Что внизу, я и без того знаю — озеро, а исток ручья всяко ближе к границе арены, и для группы чем дальше от центра, тем лучше. Останавливаемся в сумерках, я объявляю привал и раздаю куски зайца. До темноты еще далеко, а я хочу сберечь запасы сушеного мяса и галет, которые достались нам с рюкзаками, поэтому предлагаю поискать еще ягоды и коренья. Разбиваемся на три группы: мы с Джесс прочесываем лес справа от ручья, Чарли и Эш — слева, Руби остается караулить припасы. По пути расставляю силки, похоже, тут мы и разобьем лагерь.
Где-то через полчаса поворачиваю к стоянке. У меня рюкзак набит грибами, а в один из силков неожиданно удачно попался грусенок — я-то думал снять добычу уже утром. У Джесс в карманах штанов корни топинамбура, а в куртке целая куча лесной земляники и черники. Мы вываливаем принесенное на сложенную пленку, Руби докладывает, что Чарли с Эшем еще не возвращались. Мы с Джесс переглядываемся, я начинаю тревожиться. Однако минут через десять раздается шуршание, кусты раздвигаются и на нашу поляну выходит Эш.